Дочки-матери. ЛАРИСА ПОРХУНЧитать онлайн книгу.
у) первой из четырех дочерей Иваковых выходила замуж. Во дворе были накрыты столы, расставлены приборы. В центре, через небольшие промежутки, стояли плетенки, кувшины и салатницы с нарезанным хлебом, домашними соленьями, компотом и винегретом. Бутылки «Московской», несколько банок консервов «Шпроты в масле», и дополнительная стопка тарелок с тоскливой бледно-голубоватой надписью «Общепит», были сосредоточены на краю стола и находились под строгим надзором старших тетушек – Матрены и Любы.
В летней кухне, с помощью матери и двух-трех ближайших соседок дожаривались оставшиеся партии телячьих котлет (в честь такого события забили бычка), из огромной, дымящейся кастрюли (выварки) раскладывался по мискам свежесваренный картофель. Этот свадебный день в начале осени выдался солнечным и безветренным. Но хотя было довольно тепло и отцом до конца ещё не был снят виноград, чьи тяжелые розово-фиолетовые гроздья с седым напылением, то и дело попадались на глаза среди пожухлых листьев, – все понимали, что очередное жаркое и сухое казахстанское лето ушло в этом году безвозвратно, и с каждым днем будет только холоднее.
Нина и Вера – младшие Зойкины сестры сидели на лавочке в самом конце стола, поближе к воротам, встречая прибывающих гостей и, находясь в беспокойном ожидании свадебного кортежа. Это беспокойство проявлялось в том, что самая младшая из сестер – четырнадцатилетняя Верка, – длинноногая, худая девочка, с головы до ног усыпанная крупными, как горох, коричневыми веснушками, без конца выбегала за калитку глянуть, не едут ли. Затем она бегом возвращалась назад к сестре Нине, плюхалась на лавку рядом с ней и в который раз скороговоркой произносила:
– Пока нет, но, конечно уже скоро, скоро. Зато к нам идут дядь Ваня, с теть Машей – нарядные, жуть! С цветами, прямо! – захлёбывалась Верка.
– Тише, ты, чуть лавку не перевернула – шикала на неё семнадцатилетняя Нина. Она тоже находилась в предвкушении чудесного действа, и еле сдерживалась, чтобы не вскочить и не броситься самой к воротам, на ходу обгоняя долговязую Верку. Но, во-первых, ей скоро 18, а взрослым девушкам не пристало носиться по двору, как малышне, во-вторых бездетные тетушки с того конца стола уставились на неё и о чем-то говорят, наверное сплетничают про них с Петькой, в-третьих, охота была туфли сбивать новые. Невысокая, плотная, коротко стриженая Нина в повседневной жизни была медлительной и неактивной. Некоторое время Верка сидела молча, от волнения и переизбытка чувств, исполняя какую-то немыслимую чечетку, после чего срывалась и опять бежала к калитке. Нина оживилась, – из дома вышла Людмила – старшая сестра и остановилась под виноградником. Люде шел двадцать второй год, в простой светлой кофточке и темной юбке, с прической «каре», она выглядела очень мило и напоминала актрису Веру Алентову из фильма «Москва слезам не верит», который выйдет на экраны только через девять лет.
– Люд, иди сюда! – позвала Нина. Мельком глянув на сестру, Людмила неопределенно махнула рукой и пошла за дом, в сторону огорода. «Вот, бедная, переживает, – глядя ей вслед, думала Нинка,– Ещё бы, кто угодно запереживает, если твоя сестра, которая младше тебя на два года выскакивает первой замуж. Вот и мама, расстроенная и тетки все время судачат об этом».
– Едут, едут! – заверещала хором с остальными наблюдателями Верка. Тут все пришло в смятение: гости подхватились и всей толпой направились к воротам, тетушки, прикрыв сгоревший низ каравая (Матренин грех) фольгой и выложив его на рушник, двинулись туда же. Стали искать отца, которого нигде не было видно, мать с иконой для благословения молодых побежала на задний двор. Отец со старшей дочерью сидели на лавочке возле бани и о чем-то тихо разговаривали.
– Сашка, да ты чё! Нашел время болтать – приехали уж, идем! – как всегда скороговоркой выпалила Валентина.
«Кортеж» состоял из двух машин – желтой «копейки» с женихом и невестой, свидетелем и свидетельницей, водителем – хозяином машины, по совместительству мужем какой-то из тетушек и белого «Москвича», в котором ехало уже шесть человек. Именно в этом славном представителе «застойного» автопрома находились самые преданные из друзей брачующихся. Те кто рискнул в таком плотно укомплектованном виде прибыть на регистрацию брака Зои и Валерия в Алма – Ате, а затем, преодолев 40 км, примчаться в родовое гнездо невесты Зои, село Дмитриевку. И надо отдать им должное: все молодые люди вышли из машины, хоть и в слегка помятом, но приличествующем случаю, восторженно-приподнятом настроении.
Свадьба была в самом разгаре, когда Люда, страдая от дикой головной боли, решила пойти в дом. Поеживаясь то ли от вечернего холода, то ли от цепких сочувствующих взглядов, она зашла в самую дальнюю из комнат – родительскую спальню и присела на кровать. Вообще-то мать отправила её сюда за таблеткой от головной боли, но такое облегчение было оказаться в тихом месте совсем одной, что совершенно, ни на что другое сил не осталось. Больше всего ей сейчас хотелось оказаться в своей комнате общежития пединститута, с беззаботными, веселыми соседками – Танькой и Иркой. Вот уж кто точно своей милой болтовней, шутками и нескончаемыми историями отвлек бы её от грустных мыслей. Самое отвратительное – эти внимательные, жалостные, изучающе-дотошные взгляды родственниц, соседок-тетушек-кумушек: