Законы безумия. Мария ВысоцкаяЧитать онлайн книгу.
не выражало ни малейшей эмоции. Впалые скулы, безэмоциональный взгляд, незаинтересованно блуждающий по стенам коридора, она с каждой секундой ускоряла шаг. А я, будучи маленьким шестилетним ребенком, просто не успевал за ней, а оттого часто спотыкался. Но женщина лишь невозмутимо сильнее тянула меня за руку.
Мимо пробегали дети и, завидев новенького, разглядывали меня во все глаза. Старшие лишь смеялись над моим запуганным взглядом, я же ускорял шаг, все крепче прижимая к себе серого зайца.
Наконец Гестапо остановилась, широко распахнув дверь большой комнаты, где стояло много кроватей. Все они были одинаково заправлены, некогда белое белье посерело от частых стирок, а шторы только нагоняли тоску. Все в этой комнате создавало угнетающую атмосферу. По телу пробежал холодок.
– Вот твоя кровать, – громко скомандовала она и выпустила мою руку из своей, – днем сюда заходить нельзя, только в специально отведенное время. Идем.
На выходе из комнаты уже собралась толпа детей, слухи здесь распространялись быстро. Их глаза пылали интересом вперемешку со злобой. Стоило только женщине уйти, как толпа стала сгущаться надо мной, словно стая серых волков.
– Эй, новенький! – воскликнул паренек, по виду он был на пару лет старше. – Чего замер? Что это у тебя? – отобрал игрушку. – Ох, посмотрите-ка, что это у него? Заяц, – расхохотался, – ты что, девчонка?
Толпа начала ехидно хихикать, их глаза горели какой-то необъяснимой злобой.
– Отдай! – я шагнул в его сторону, пытаясь вернуть свое.
– А ты отбери, – он еще громче смеялся надо мной и моими нелепыми попытками отобрать игрушку.
– Верни, это мое, мое! – я кричал что было сил, ведь это единственное, что осталось от родителей, зайца мне подарили на прошлый день рождения. Я никогда в него не играл, он всегда мирно лежал на полке, но стал той вещью, которую я успел прихватить с собой, когда в дом моей старой бабули нагрянули органы опеки.
– Смотрите, он сейчас расплачется, как девчонка! – все громче глумилась толпа.
– Я не девчонка! – кричу что есть сил, сжимаю руки в кулаки, но в глазах предательски застывают слезы. Все произошло слишком быстро и неожиданно. Я ринулся вперед и ударил задиру по лицу, тот заорал и выронил игрушку, но поднять ее я уже не смог. Еще несколько мальчишек проворно схватили меня за плечи и оттащили к стенке.
Задира быстро пришел в себя.
Удары приходились по всему телу, кроме лица. Когда они закончили, все, что я мог, это отшатнуться от стены и упасть на пол, свернувшись в клубок. Сил не было. Тело болело, из глаз текли соленые слезы, и так хотелось домой. К маме, отцу… Но их больше нет. Их никогда больше не будет. Бабушка говорит, что они уехали в далекую командировку, но я знаю, что они умерли. Я слышал разговоры соседей по лестничной клетке, слышал, как они жалели меня, потому что в пять лет я остался практически сиротой. Слышал, и от этого становилось еще больнее.
Тогда я еще не знал, что мне придется испытать и пережить в этом месте, не знал, как жестоки бывают обделенные вниманием дети, не знал и то, насколько скоро мне предстоит узнавать это изо дня в день, медленно превращаясь в куклу для битья.
Прошло