Жизнь Микеланджело. Ромен РолланЧитать онлайн книгу.
смерти. Он не обольщался сладостью победы, но, ради собственной славы и славы своих близких, поклялся победить. Семья была большая, а содержать ее приходилось ему одному. Родные донимали его денежными просьбами, денег ему недоставало самому, но из гордости он им никогда не отказывал. Он готов был продать себя в рабство, лишь бы послать близким столько, сколько они требовали. Здоровье его уже пошатнулось. Дурная пища, холод, сырость, непосильный труд подтачивали организм. Его мучили головные боли, на боку появилась опухоль[67]. Отец упрекал Микеланджело за его образ жизни, как будто сам не был виновником многих трудностей, выпавших на долю сына.
«Все мучения, которые я претерпел, я претерпел только ради Вас», – писал ему впоследствии Микеланджело[68].
«Все мои заботы, все до единой, вызваны только любовью к Вам».[69]
Весной 1501 г. Микеланджело вернулся во Флоренцию.
Лет за сорок до того попечительство собора (Opera del Duomo) передало скульптору Агостино ди Дуччо глыбу мрамора невиданных размеров, с тем чтобы он изваял из нее статую пророка. Работа была прекращена в самом начале, и никто после Дуччо не желал за нее браться. Взялся Микеланджело[70]. Из этой мраморной глыбы он высек своего исполинского «Давида».
Рассказывают, что, когда гонфалоньер Пьетро Содерини, заказавший Микеланджело статую, пришел на нее посмотреть и, желая показать себя знатоком, сделал несколько замечаний, в частности нашел, что у Давида толстоват нос, Микеланджело поднялся на мостки, набрал горсть мраморной пыли и, делая вид, что работает резцом, стал понемногу сыпать пыль, но, конечно, и не подумал притронуться к статуе и оставил нос таким, каким он был. Затем, повернувшись к гонфалоньеру, сказал:
– А теперь как?
– Теперь мне ваш Давид нравится куда больше, – ответил гонфалоньер. – Вы вдохнули в него жизнь.
Тогда Микеланджело усмехнулся и молча спустился с лесов.[71]
И в самой статуе чувствуется это молчаливое презренье. «Давид» – это бурная сила в миг покоя. Он исполнен высокомерной грусти. Ему тесно в стенах музея. Ему нужен простор, вольный воздух, нужна ярко освещенная площадь, как говорил Микеланджело[72].
Двадцать пятого января 1504 г. коллегия из художников, в которую вошли Филиппино Липпи, Ботичелли, Перуджино и Леонардо да Винчи собралась, чтобы определить наиболее подходящее место для статуи. По просьбе Микеланджело решено было установить «Давида» перед дворцом синьории[73]. Перемещение мраморной громады поручили соборным архитекторам. Вечером 14 мая, выломав часть стены над дверями дощатого сарая, где стояла статуя, гиганта извлекли наружу. В ту же ночь городская чернь забросала «Давида» камнями, намереваясь, очевидно, разбить статую. Ее пришлось усиленно охранять. Подвешенная на канатах в предохранение от толчков, статуя, слегка покачиваясь, медленно подвигалась вперед. Потребовалось целых четыре дня, чтобы передвинуть ее от собора к палаццо Веккио. В полдень
Письмо отца от 19 декабря 1500 г.
Письмо к отцу. Весна 1509 г. –
Письмо к отцу 1521 г. –
В августе 1501 г. – За несколько месяцев до этого он заключил договор с кардиналом Франческо Пикколомини на украшение капеллы Пикколомини в Сиенском соборе. Договор так и не был выполнен, и Микеланджело всю жизнь из-за этого терзался. –
Вазари. –
Микеланджело заметил как-то одному скульптору, который так и этак менял освещение в своей мастерской, добиваясь наиболее выигрышного эффекта: «Что ты так стараешься? Важно, как будет выглядеть твоя статуя на площади». –
Обсуждение это дошло до нас во всех своих подробностях (Миланези, «Договоры художников», стр. 620 и далее).
Вплоть до 1873 г. «Давид» стоял на том самом месте, которое выбрал для него Микеланджело, на площади перед дворцом синьории. Но затем статую перенесли в особую ротонду (Tribuna del David) Флорентийской академии художеств, так как она сильно пострадала от дождей. В настоящее время флорентийское общество художников предполагает заказать копию с «Давида» из белого мрамора, с тем чтобы поставить его на прежнем месте, перед палаццо Веккио. –