Миусская площадь. Михаил Михайлович ГолубковЧитать онлайн книгу.
а правила советского этикета требовали выйти, ведь любая беседа, тем более с наркомом, могла оказаться секретной. В предбаннике, как на новом советском сленге называлась приемная, Вальтер и Константин Алексеевич присели на черный кожаный диван, и вновь повторилось то же: неловкая секундная пауза и две фразы, сказанные одновременно:
– Надолго ли к нам? – произнес Константин Алексеевич, вежливо обернувшись на диване к Вальтеру.
– Какая удобная мебель в советских наркоматах! – в той же позе произнес Вальтер.
Зеркальность поз, когда герои на кожаном диване несколько искусственно поворачиваются друг к другу и говорят одновременно совершенно пустые вещи, лишь подчеркнула комизм момента. Секретарша, сидящая за письменным столом и почти закрытая от посетителей как бруствером окопа огромным «Ундервудом», прыснула смешком, и это вдруг сделало саму ситуацию ужасно веселой. Неловкость схлынула, и два человека, сидящих на диване, весело расхохотались.
– И все же, надолго ли? – спросил Константин Алексеевич, сев естественно и удобно, положив ногу на ногу и утонув в пружинах дивана.
– Увы, нет. И хоть мебель очень удобна, но надо ехать. Как раз сейчас обговаривал с Борисом Алексеевичем дату отбытия.
– И когда же?
– На следующей неделе. Но теперь все будет зависеть от этой милой барышни: ведь важно не сдать документы о командировке. Это вообще ничего не значит; важно их принять. И если она их не примет, то я останусь в Союзе Советов ее пленником – навсегда!
– На вашем месте, Вальтер, я не тяготился бы подобном пленом!
– О, нет! Втайне я желаю его, и моя любовь к родине входит в тягчайшее противоречие с этим моим ужасным, страшным тайным желанием!
Вальтер достал из кармана пиджака портсигар, почти в точности такой же, как подарил Константину Алексеевичу брат во время их последней встречи. Косте даже подумалось, что он из той самой серии, но он не успел разглядеть рисунка на крышке: раскрыв портсигар, немец протянул его собеседнику. Константин Алексеевич машинально взял папиросу. Достав свою, немец постучал о край высокой пепельницы на узкой ножке, стоявшей по левую сторону дивана, вытряхивая из мундштука табачные крошки.
– Не хочу давать советы, – произнес Константин Алексеевич, критически рассматривая папиросу, – но стоит ли закуривать до обеда? Тем более, что уже третий час.
– Почему не стоит? – удивленно спросил Вальтер?
– Тому есть несколько причин, – глубокомысленно изрек Константин Алексеевич. – Во-первых, сегодня еще никто не курил в приемной, чувствуете, какой воздух? И пепельница чистая. Мы атмосферу неизбежно испортим. Во-вторых, если мы закурим, милое создание, от которого зависит ваша судьба, может расчихаться и вообще увянуть. Ну, и в-третьих, курить после обеда приятнее, чем до. Насколько я могу судить, Борис вряд ли сможет уделить нам время. Бог весть, что ему сейчас наговорит Серго. Давайте не будем его ждать и