Я спасу тебя от бури. Чарльз МартинЧитать онлайн книгу.
носилки. Он это сделал. Вечером пришлось разгибать его отмороженные пальцы, чтобы оторвать их от ручек. – Он помедлил и кивнул. – Иногда самая мужественная вещь, какую человек может сделать на поле боя, – это спасение раненых. – Он покачал головой и сплюнул. – Но не надо морочить себя: в этом нет ничего славного и геройского. Это просто выбор.
Я посмотрел на него.
– Тебе когда-нибудь приходилось делать такой выбор?
Я видел, что ему не хочется отвечать. Мне понадобились годы, чтобы понять смысл его ответа. Наконец он прошептал:
– Ежедневно.
Глава 12
Дорогой Бог,
ты этому не поверишь. Не уверена, что я сама верю.
Мы были на стоянке для грузовиков и пытались как-то раздобыть деньги, когда появился Билли и попытался похитить нас. Я так испугалась, что описалась в его фургоне.
Потом, когда я уже думала, что Билли будет делать с нами, что захочет, появился человек, который помог нам. Его зовут Тайлер, но думаю, ты уже знаешь это. Еще у него есть прозвище Ковбой. Он носит шляпу. В общем, он стукнул Билли по голове, потом связал его и бросил в кусты. Потом он донес маму на руках до своего автомобиля. Должно быть, он настоящий силач. А потом он дал маме пистолет и сказал, чтобы она стреляла во всех, кроме него.
Не знаю, что собиралась сделать мама. Когда он отошел, она вышла из автомобиля и стала расхаживать взад-вперед, как будто не знала, что делать. Она сжимала пистолет, размахивала им и бормотала себе под нос. Но через несколько минут она вернулась в автомобиль, обняла меня и сказала, что все будет в порядке. Что нам нужно только избавиться от Билли и что этот человек – наш билет на выход. Потом она посмотрела на меня и сказала: «Малышка, если тот человек вернется сюда и хотя бы прикоснется к тебе, я выстрелю ему в лицо».
Иногда мне кажется, что мама воспринимает все тяжелее, чем есть на самом деле. Может быть, иногда она чувствует все плохое, что происходит с нами обеими. Как будто она чувствует сразу за меня и за себя, и все это обваливается на нее. Поэтому я поверила, когда она сказала, что выстрелит ему в лицо. Потому что с нее уже достаточно плохих вещей.
Когда он вернулся, мама сказала, чтобы я сидела тихо и ничего не говорила, хотя я и так не собиралась ничего говорить. Она сказала, что перестала доверять мужчинам, и добавила, что будет проклята – вообще-то, она сказала другое, но я не могу повторить здесь это слово, – если назовет ему наши настоящие имена. Так она и сделала: она назвала себя Виргинией, а меня Эммой. Я должна была делать вид, будто это правда. Мы обе знали, что это не настоящие имена, но мы ничего не знали об этом мужчине, а до сих пор нам не слишком везло с мужчинами, и я решила, что это ложь во спасение, хотя потом она сказала ему, как нас зовут на самом деле. Я имею в виду, что когда мама сказала это, я не стала возражать ей. Это делает меня сообщницей – я видела это по телевизору, а потом посмотрела в словаре – это значит, что я ничего не делала, но знала, а это все равно что делала, поэтому я и написала об