Дольмен. Вероника КунгурцеваЧитать онлайн книгу.
не вставные, ее собственные зубы, которые опять выросли. Ей захотелось провалиться сквозь землю. А настырная старуха все не уходила, выжидала чего-то.
– Вы за ведрами, наверно, пришли, – ляпнула Елена и испугалась: ведра-то, кажется, там остались, возле ванны с молоком, у богатырской хатки, а если старуха вздумает пойти туда…
– Да я узнала ведра свои, на веранде стоят. А чего это Елена одну тебя оставила? И мне ничего не сказала, что уезжает. Обычно докладается, просит цветы полить.
– Вызвали ее, – сказала, подумав, Елена. – Срочно. По мобильному телефону. Стряслось там что-то у ней. А цветы и я могу полить, что у меня, рук, что ли, нету?!
– А-а-а, – протянула старуха и, помолчав, добавила: – Может, тебе надо чего? Ты скажи. Ты ела ли чего?
– Ела, – сказала Елена.
– А то пошли ко мне, накормлю.
– Нет, спасибо, я не хочу.
Елена, чтоб вынудить тетю Олю уйти наконец, отвернулась к стене и даже глаза закрыла – и услышала, как скрипит дверь. Подождав немного, она подскочила к двери и заперлась на крючок. Надо было срочно действовать. Третий день, сказала тетя Оля, неужели она три дня тут валяется! Так Алевтина с Сашей, того гляди, ведь вернутся, если уже не вернулись! Кинутся искать ее! Ой-е-ей! Елена в изнеможении опустилась на сундук. И как она на глаза им покажется?! Что она родной дочери скажет?! Никто ни за что, никогда ей не поверит. Придется теперь жизнь коротать бобылкой. И дочь она потеряла, и внука… Ой, дура стара-я! Нет, уже не старая. Хоть и дура. И не время себя казнить, раньше надо было думать! А теперь чего ж… Проба! Вот тебе и попробовала, хлебнешь горя-то с этой молодостью липовой. Побирушкой станешь, беспризорницей, бомжихой на старости лет. Без куска хлеба останешься. Нет, нет и нет, надо что-то придумать, не может быть, чтоб выхода не было. Но сперва надо одеться, чего голяком-то бегать по избе. Вдруг она вспомнила про опухоль в левой груди и стала нащупывать ее – какая там, граждане, опухоль! У нее и груди-то не было, не то что опухоли! Елена всхохотнула! Ну что ж, вот и вылечилась, хоть какая-то польза от пионерского возраста. Хоть про это не думать теперь. А сколько других забот! Господи! Лучше бы больной оставалась да старой – все же какая-то определенность. И потом, может, у нее и не рак был… Да что там не рак – теперь-то что уж обманывать себя: конечно, рак. Самый настоящий рак. Померла бы, как пить дать, не сегодня-завтра. А теперь будет жить и жить, жить и жить! Елена вдохнула в себя воздух, который проник, ей показалось, до самого донышка легких. Хоть и без пенсии, хоть и без документов, хоть и побирушкой! Жить и жить! «Прибьют где-нибудь бездомную-то – да и дело с концом», – шепнул кто-то внутри. Почему – бездомную? У нее, слава богу, квартира есть двухкомнатная, хорошая. «А в квартиру-то тебя пустят?» – опять ядовито спросили изнутри. Но Елена махнула на старуху-вопрошательницу рукой. Пора было одеваться, чего сиднем-то сидеть. Еще придет кто-нибудь, не ровен час…
Ее вещи остались там, на крыше богатырской хатки. Елена подошла к сундуку бабушки Медеи, вытянула с-под низу пожелтевшее креп-жоржетовое платье с выгоревшими листочками, надела на себя: широко, конечно,