Как СМЕРШ спас Москву. Герои тайной войны. Анатолий ТерещенкоЧитать онлайн книгу.
контрразведчику арестовать меня.
А глаза его говорили: «Если бы мы все здесь не понимали, как я прав».
Михеев прочел документ и сразу же как бы ответил на два его вопроса:
– Для ареста, уважаемый генерал, необходим не повод, а преступление.
Но здесь не было преступления, а был плод четкого анализа обстановки. И вот, когда две танковых дивизии противника в районе Лохвицы и Лубны перерезали последние коммуникации фронта, Ставке наконец стало ясно – фронт в окружении. Последовало запоздалое разрешение на отход, но было поздно – в котле оказались почти все его армии. А 37-я армия, оборонявшая Киев, не получила этого приказа – связи с ней уже не было…
После представления командованию фронта Михеев собрал оперативный состав. В своем выступлении он отметил одно из основных требований Государственного Комитета Обороны (ГКО) к военным контрразведчикам – совместно с командирами и политработниками бороться за поддержание высокого морального и боевого духа
На второй день после приезда к новому месту службы Михеев, взяв с собой Пяткова и Белоусова, а также старшего оперуполномоченного Горюшко, оказался на позиции одного из подразделений 147-й дивизии – стрелковой роты, в которой после изматывающих отражений десяти вражеских атак осталось всего восемь человек. Этот поступок руководителя КРО фронта можно трактовать по-разному, но лучше послушаем слова самого героя, подтвержденные его подчиненным М.А.Белоусовым:
«А нам это надо было. Особенно мне. Я лично хотел видеть в бою наших красноармейцев, быть с ними рядом и на себе ощутить психологическое состояние человека в момент фашистской атаки. Одновременно я хотел ознакомиться с условиями работы наших оперативников на передовой».
Именно в этой обстановке он почувствовал всю реальную опасность немецкого нашествия на Родину. Беседуя в окопе с молоденьким офицером-пехотинцем, он был поражен тем, как в этом тонкошеем пареньке мог появиться заряд мужества и силы воли.
«Нет, с такими парнями, как он, мы не проиграем войну, – подумал Анатолий Николаевич. – Хотя впереди много неизвестного. Враг силен, его военная машина только набирает обороты».
По возвращении на КП лоскутами то и дело всплывали в памяти голубоглазого, русоволосого, с тугими скулами лица и слегка выпученными пухлыми губами комиссара госбезопасности эпизоды из его неуютного детства, скрашенные лишь прелестями таежного леса на родной Архангельщине. Милая станция Пермилово Северной железной дороги заговорила из далекого далека, чем-то теплым, приятным, екающим языком. Плетение с бабушкой корзин из ошкуренных лозовых прутиков. Ему почти что виделось, как он срезал кожицу, обнажая волглую белизну прута лозины, и подавал мастерице. Ранняя смерть отца. Не окончив школу, в шестнадцать лет пришлось пойти в рабочие на лесозавод, а через два года призвали в армию…
Но вот взорвался неподалеку снаряд – воспоминания разлетелись, как и неприятельские осколки. Суровая реальность