Великие княгини и князья семьи Романовых. Судьбы, тайны, интриги, любовь и ненависть…. Елена ПервушинаЧитать онлайн книгу.
к Ефросинье и хотел развестись с женой и жениться на своей любовнице. Вероятно, это желание не казалось ему чем-то диким и невозможным. В конце концов, разве его отец не отправил в монастырь его мать и разве не женился на безродной лифляндке, которая, по слухам, попала в его постель прямо из постели Меншикова? Но, разумеется, для Софии Шарлотты такой поступок выглядел как самое гнусное вероломство. «Один Бог знает, как глубоко меня здесь огорчают, – писала Шарлотта матери 12 июня 1714 г. – Я всегда старалась скрывать характер моего мужа, но теперь личина снята против моей воли… Я не что иное, как бедная жертва моей семьи, не принесшая ей ни малейшей пользы, и я умираю медленной смертью под бременем горя. Бог знает, что будет с моею беременностью…»
Да, принцесса была беременна, и мысль о том, что она, возможно, носит будущего наследника престола, в то время как его отец оскорбляет ее, вероятно, стала для нее особенно мучительна.
Позже, когда царевича судили за заговор против Петра, то его камердинер И. Большой-Афанасьев свидетельствовал на допросе: «Царевич был в гостях, а где сказать – не упомню, приехал домой под хмелем, ходил к принцессе, а оттуда к себе пришел, взял меня в спальню, стал с сердцем говорить: „Вот де, Гаврила Иванович (Головкин. – Е. П.) с детьми своими жену чертовку мне навязали; как-де, к ней приду, все-де, сердитует и не хочет-де, со мной говорить“».
Несогласие между супругами дошло до того, что царевич стал советовать жене уехать жить в Германию. В итоге сам царевич незадолго до родов жены уехал с любовницей на лечение за границу.
Но вот подходит срок родов. В это время царевич по-прежнему за границей, в Карлсбаде, а Петр – в Ревеле. Оттуда он написал невестке: «Я бы не хотел вас трудить, та-кож против совести моей думать; но отлучения ради супруга вашего, моего сына, принуждает меня к тому, дабы предварить лаятельство необузданных языков, которые обыкли истину превращать в ложь. И понеже уже везде прошел слух о чреватстве вашем вящше года, того ради, когда благоволит Бог вам приспеть к рождению, дабы о том заранее некоторый аншальт учинить, о чем вам донесет г. канцлер граф Головкин, по которому извольте неотменно учинить, дабы тем всем ложь любящим уста заграждены были».
«Аншальт» – это, вероятно, немецкое слово Anhalt, обозначающее «опора», «основание», «установление факта». В данном случае Петр извещает невестку, что хотел бы иметь официальное документальное подтверждение того, что ребенка не подменили при рождении, чтобы пресечь возможные слухи. (Может быть, в этот момент он вспомнил о том, как слух, что его самого подменили во время путешествия с Великим посольством, едва не стоил ему трона.) Поэтому Головкин получил распоряжение о том, чтобы три придворные дамы, Авдотья Ивановна Ржевская, получившая на Всешутейшем и Всепьянейшем соборе Петра прозвище князь-игуменьи, и жены Головкина и Брюса, присутствовали при родах Шарлотты.
В этом требовании ничего из ряда вон выходящего, такая процедура была принята при дворе французских королей, и этот обычай соблюдался