Иоанн III Великий. Книга 2. Часть 3. Людмила Ивановна ГордееваЧитать онлайн книгу.
всю семью своими руками порушила. Спаси тебя Бог.
Феофил приблизил ожерелье к лицу, словно прощаясь с ним и со своей мечтой, с Марфой, и, чтобы не теребить себе душу, быстрее убрал в коробку, засунул глубже в сундук. Так и не смог он порадовать ни себя, ни Марфу. Стало быть, не судьба.
Он посмотрел на отца Сергия. Тот, так же сгорбившись, сидел на лавке подле стола и глядел на дрожащее яркое пламя свечи. В подвале имелась неплохая вентиляция, все тут было продумано для сохранения и рухляди, и человека.
Архиепископ вновь склонился над сундуком и не без усилий поднял из него тяжелый резной ларец, поднес к столу, открыл. Осторожно развернул холстину и вынул тяжелый кованый пояс из серебра с толстым слоем мерцающей под пламенем свечи позолоты.
– Не помнишь, сколько в нем весу? – спросил у казначея. – Гривенок двадцать?
– Да, почти так, девятнадцать с половиной гривенок, – уточнил казначей, и лицо его оживилось. – Редкая работа, многоценная вещь. Неужто, владыка, не пожалеешь, отдашь?
– Как пожалеть? Репехова спасать надо. А уж по совести говоря, и себя тоже, и весь народ новгородский. Не то так и будет тут супостат стоять со своим воинством, дороже обойдется! Села и так все ограблены, обчищены, не знаю, как народ зиму переживет, придется хлеб закупать. Не умаслишь – снова аресты начнутся.
Покопавшись еще в сундуке, Феофил прибавил к поясу еще и цепь золотую в десять гривенок, столь крепкую и толстую, что на ней можно было самого свирепого пса удержать. Выставил несколько больших золотых кубков и ковш весом в одну гривенку, да приложил ко всему этому еще и десять золотников. На это богатство можно было с десяток храмов построить, либо целый город месяц прокормить, либо… Да много чего можно было сделать на эти деньги. Однако приходилось распорядиться этим богатством совсем по-иному. С охами и вздохами записал отец Сергий предстоящую потерю в свою учетную книгу.
Подносить подарки государю помогал Феофилу молодой крепкий монах – служитель храма, один архиепископ был не в силах удержать огромный поднос с дарами. Иоанн внимательно рассмотрел каждое изделие, приподнял тяжелый пояс, прикинув его вес, позвенел красавцами кубками, коснувшись ими друг о друга, остался доволен.
– Что ж, угодил, богомолец наш, – похвалил он владыку. – Ну и я милость свою Новгороду покажу, больше никого не трону, хоть изменников здесь целый обоз можно насобирать.
Тут и показалась Феофилу та самая подходящая минута, когда с просьбой обратиться кстати.
– Прости, государь, великодушно, – склонился он перед Иоанном, – сделай милость и мне, и всему городу, прости нас за вину нашу, а более всего прошу, помилуй слугу моего и первого помощника Репехова…
Иоанн тут же нахмурил брови и отвернулся от Феофила:
– Знаешь, что вина его перед всеми доказана, на преступных бумагах подписи его, отчего просишь за преступника? Или сам с ним заодно?
Голос Иоанна гремел на всю трапезную,