Московский принц для Золушки. Наталия МиронинаЧитать онлайн книгу.
открытием сразу нескольких филиалов.
– Я тоже рада, что буду у вас работать, – вежливо сказала Тата.
– Вот и отлично. Давайте оформляться. В понедельник вы должны быть на рабочем месте. У нас строгая дисциплина.
Дама выдала Тате стопочку бумаг.
– Вот, нужно все внимательно заполнить.
Тата достала документы и принялась заполнять анкету.
В понедельник она вышла на работу.
Начальник стоял перед Татой и, перекатываясь с каблука на носок, чеканил слова:
– Все клиентские договора вы должны разделить на три части, разместить в папки и на каждую папку наклеить стикер с подробнейшей информацией. Все проблемы, с которыми мы сталкиваемся, проистекают из небрежной систематизации. А то и из ее полного отсутствия.
Звук его голоса заполнял большой кабинет, атмосфера сгущалась.
Впрочем, Тата не переживала. Она уже привыкла к этому необычному баритону. Только на первый взгляд в нем была угроза. Прислушавшись, можно было уловить и нерешительность, и даже мягкость.
– Я вас поняла, – Тата кивнула головой, – сегодня же начну этим заниматься.
– Да, пожалуйста, очень вас прошу. – Начальник отдела подхватил со стола бумаги и исчез в дверях.
Тата, оставшись одна, показала ему вслед язык. «Господи, да вот же зануда! Как с ним жена живет!» – в который раз подумала она о Геннадии Петровиче Рябцеве, своем непосредственном начальнике. Она уже проработала здесь несколько лет, поменяла два отдела, ее повысили до заведующей подразделением. И работа в банке была бы вполне приятной, если бы не этот самый Геннадий Петрович. Будучи старше своих подчиненных всего на несколько лет, он ввел в отделе строжайшую субординацию и принялся наводить порядок. Основным требованием был многоступенчатый учет и систематизация документов. Когда-то, до своего внезапного повышения, Рябцев прослушал курс лекций по оптимизации процессов документооборота и совершенно помешался на этой идее. Въехав в кабинет руководителя, он принялся внедрять идеи в массы.
За глаза Рябцева прозвали «Степлер». В этом прозвище была насмешка и над канцелярским занудством, и над его любовью к офисным инструментам. Карандашики, папочки, линеечки, блокнотики, файлы и дыроколы – все это потреблялось отделом в огромных количествах. Рябцев чувствовал, что его недолюбливают, но не отступал. Он вообще был не из таких – он привык быть упрямым. К тому же была цель – стать финансистом. Настоящим. Умным, дальновидным, способным видеть далекую выгоду и умеющим рисковать. А этого можно было достичь только через планомерный марш по служебной лестнице. У Рябцева не было знакомых, помочь было некому. Впрочем, надо сказать, что прочитанная в подростковом возрасте трилогия Драйзера про Фрэнка Каупервуда сыграла не последнюю роль в становлении Геннадия Петровича и стала своеобразным жизненным компасом. Отвергнув все сомнительные мотивы главного героя, Геннадий из всех книжек почерпнул, как ему казалось, главное – многое зависит от случая, и случай надо разглядеть. А тут еще наступили рисковые времена, появились полукриминальные