Уха из петуха. Галина Валентиновна ЧередийЧитать онлайн книгу.
и повернулась к таращившему на нее глаза Сергею. – А ты, милок, не слушай этого пердуна старого, зови меня бабой Надей. Мне так ловчее. Ну, зар-р-раза! Мед ему сымать надо! – передразнила сердито сверкнувшая глазами фурия, но, наскоро попрощавшись со спасенным от голодной смерти соседом, засеменила в сторону огромного деревянного шкафа, приговаривая:
– А хде ж мой платок белый, куды ж я в цветастом-от к пчелам сунусь?
Набитое брюхо оказалось не только глухо к учению, но еще и величаво отмахнулось от утренних кровожадных устремлений альфа-натуры к справедливому возмездию. Умиротворенный деревенской домашней кисломолочкой ЖКТ распространил по членам сытую негу и вальяжную ленность. Через час, повалявшись на диване и даже слегка вздремнув, теша осчастливленную утробу, новоявленный сельский житель решил, так сказать, провести рекогносцировку на местности и пройтись по ближайшим улочкам, надеясь отыскать в этом прелестном среднерусском Эдеме некие признаки цивилизации в виде магазина с проверенными городскими продуктами, возможно, почтамт, дай бог, аптеку или медпункт, автобусную остановку и прочие первые к взятию в условиях успешного восстания, по заветам Ильича, опорные пункты административной единицы, гордо именующей себя село Апольня.
Широкая утоптанная глинистая (чи суглинистая, он не особо в этом разбирался, но красноватый цвет грунта приметил) дорога пролегала прямо рядом с его домом. Взглянув направо, мужчина увидел лишь несколько домов, судя по виду, пустующих, и примерно на расстоянии двухсот метров даже перечеркнутый знак, за которым лишь шумел высокой стеной густой мрачноватый лес.
«О! Нам налево! Люблю туда ходить», – радостно возвестил дебил.
«Ну, значит, сегодня идем налево. Уговорил, чертяка красноречивый», – согласился Сергей и, насвистывая незамысловатую мелодию, неспешно двинулся по щедро залитой июльским полуденным солнцем улице.
В деревне кипела жизнь: брехали на проходящего мимо незнакомца псы, кудахтали куры во дворах, где-то звучал детский плач и успокаивающее курлыканье женщины, сидевшие на лавках бабки в цветастых платках звонко здоровкались, нет-нет да и спрашивая: «Ты Палны, чо ле, сынок? Аль Мишкин?» На что беспечный гуляка лишь вежливо улыбался и отрицательно качал головой, не забыв разумеется, учтиво вернуть пожелание здоровья. Уткнувшись в огроменную лужу ржаво-коричневого цвета, разлившуюся на всю прошпекту, Сергей решил свернуть с основной многополосной трассы и обойти через неприметную тропку между двумя здоровенными дворами. А через десять метров благолепной тишины на него обрушились знакомые голоса.
– Да шоб тебя бесы взяли, сучий потрох!
– ДЫК ДЕРЖИ ОТСЕЛЯ, МНЕ ОТТЕЛЬ ВЗЯТЬСЯ НЕ МОЖНО НИКАК!
– Да шоб тябе… Уй! Пшла, зараза!
– АТ, ИБИЕГОЗАНОГУ! ТЫ РУКАМИ НЕ МАХАЙ! ТЫ РАМУ-ТО ДЕРЖИ, КОМУ СКАЗАЛ!
– Ай, к …ую иди, пень старый! Уж пятая ужалила!
– А МЕНЯ ДЕСЯТАЯ, ДУРА ТОЖ МНЕ МОЛОДАЯ! КУРИ СЮДОЙ! ДА ЖАМКАЙ ТЫ ЕГО, КАК МУЖИКА ЖАМКАТЬ НАДО! ЗАБЫЛА, ЧО ЛЕ?
– Ат я тябе пожамкаю! Так пожамкаю,