Чаки малыш. Борис КозловЧитать онлайн книгу.
Жанна из продюсерского центра, насчет выступления в Энске, вы ведь не забыли?
– Ни в коем случае… “Черт, который час?”
– Я бы хотела убедиться в получении вами аванса…
– Получен. “И истрачен”. Спасибо.
– Отлично. Я высылаю машину на ваш адрес, водитель передаст билет и доставит вас на вокзал. Поезд через два часа. Вы будете готовы?
– Разумеется.
– Спасибо, господин Чаковский, приятной поездки и удачного выступления.
– Вам спасибо, так приятно работать с профессионалами, – он помедлил секунду и добавил мстительно: – Женя.
“– Что в имени тебе моём?
– Я не расслышала, приём”
– Вы ведь не против? – таксист обернулся к нему и посмотрел вопросительно.
Чаковцев махнул рукой:
– Валяйте.
Водитель улыбнулся и сделал погромче.
– Многие возражают…
Чаковцев успел заметить золотую фиксу в углу рта; кожаная тужурка и кожаная же фуражка на голове таксиста дополняли образ.
– … а почему, я спрашиваю, отличная ведь музыка?
– Отличная, – согласился Чаковцев и еле заметно усмехнулся.
Крутили одну из его старых песен. “Как просто это было тогда – стихи, любовь, всё”.
Они почти не двигались, зажатые со всех сторон.
– Скверная погода, – не умолкал водила, – и чего им дома не сидится, в такой-то дождь. Ночью приморозит, будут завтра сплошные звезды на льду…
– Давно таксуешь? – спросил Чаковцев.
– Я-то? Давно.
– На жизнь хватает?
Водила засмеялся:
– Это смотря как жить.
Чаковцев посмотрел на часы.
– Успеем, – сказал таксист, – будь спокоен.
По крыше барабанил и не дождь уже, круглые льдинки рикошетили от лобового. Чаковцеву вдруг остро захотелось вернуться, забиться в свою конуру на двенадцатом этаже, заварить чаю, раскрыть ту дурацкую книжку. Кошка вернется потом как ни в чем не бывало, и ночь их снова будет горячей и влажной…
“Что в имени тебе моём?
Скрестим скорее руки…
Лишь шум, меж смыслами проём,
Пустые звуки”
– Приехали, – сказал таксист.
Чаковцев сунул ему остатки аванса и шагнул в морок.
Асфальт под ногами уже покрылся свежим ледком. То и дело оскальзываясь, он перебежал площадь частыми шажками и вбежал, почти что въехал, в вокзальное здание, с трудом погасил инерцию на не менее скользком каменном полу, остановился, по-собачьи стряхнул с себя воду и ледышки, опустил воротник, пятерней пригладил мокрые волосы.
Давненько не бывал Чаковцев на вокзале. Он вдохнул здешнего тревожного воздуха и огляделся: тётки в пуховых платках, нескладные солдатики, помятые мужики – все на местах. “Порядок”, – подумал Чаковцев. Подзабытое ощущение понемногу спускалось на него – он любил когда-то это чувство. По дороге в буфет пытался ухватить его, одеть в буквы: “Неприкаянность? Непривязанность? Бездомность?” Уже стоя в короткой очереди к прилавку