Воспоминания о людях и событиях. Александр ЯковлевЧитать онлайн книгу.
когда Сталин прямо спрашивал:
– Что вы скажете по этому вопросу, как вы думаете?
Он иногда ставил меня в тупик, выясняя мнение о том или ином работнике.
Видя мое затруднительное положение, смущение и желая ободрить, он говорил:
– Говорите то, что думаете, и не смущайтесь – мы вам верим, хотя вы и молоды. Вы знаток своего дела, не связаны с ошибками прошлого и поэтому можете быть объективным больше, чем старые специалисты, которым мы очень верили, а они нас с авиацией завели в болото.
Именно тогда он сказал мне:
– Мы не знаем, кому верить.
Был жаркий летний день 1939 года. По звонку Поскребышева я быстро собрался, через пятнадцать минут был уже в Кремле. Увидев меня, Александр Николаевич сказал:
– Идите скорее, вас ждут.
В кабинете Сталин и Ворошилов о чем-то оживленно разговаривали. Поздоровались. Сталин сразу же спросил:
– Вот мы тут с Ворошиловым спорим, что важнее для истребителя – скорость или маневр? У летчиков мнения разные – одни за маневр, другие за скорость. Решили спросить у конструктора. Что скажете?
Я ответил, что опыт воздушных боев в Испании уже дал убедительный ответ на этот вопрос. Пока немцы не применили там скоростных «Мессершмиттов», наши летчики на маневренных И-15 и И-16 били врага, а с появлением «мессеров» им пришлось туго.
– Вы уверены, что мы не ошибаемся, делая упор на быстроходные истребители?
– Уверен, товарищ Сталин, – ответил я.
– Я тоже так думаю, – сказал Сталин, – а он вот сомневается. Душно сегодня, – Ворошилов расстегнул ворот своего маршальского кителя и, уклоняясь от дальнейшей дискуссии, с улыбкой обратился к Сталину, кивая на меня:
– Вот ему хорошо, что с него возьмешь? Конструктор! Это он намекнул на мой легкомысленный наряд: тенниску с короткими рукавами и легкие спортивные брюки.
Я смутился и вздумал оправдываться, что, мол, спешил, не успел переодеться…
Сталин перебил меня:
– Ничего, ничего, я бы и сам так, да должность не позволяет. Заходящее солнце заливало кабинет ярким светом. Сталин прохаживался, как обычно, от письменного стола к двери и обратно и внимательно слушал.
Я стоял лицом к нему, прислонившись к столу. Солнечные лучи меня слепили, и я невольно щурился.
Сталин заметил это, подошел и опустил шторы на окнах.
– Теперь лучше? – спросил он.
– Спасибо, товарищ Сталин.
– Чего же спасибо, надо было раньше сказать.
Через несколько дней меня снова вызвали к Сталину. У него был Молотов.
После делового разговора я встал:
– Разрешите идти, товарищ Сталин?
– А вы спешите? Садитесь, хотите чаю?
Принесли три стакана чая с лимоном. Сталину – на отдельной розетке разрезанный пополам лимон. Он выжал одну половину в свой стакан.
– Ну, как дела, что говорят в Москве?
Настроение у Сталина было хорошее, благодушное, ему, видимо, хотелось отдохнуть, немного отвлечься от текущих