Золотой карась в аквариуме. Владимир СилкинЧитать онлайн книгу.

      1.

      Говорю тебе: «Дашечка!»,

      Только слышится: «Душечка!».

      Все игрушки по ящичкам,

      Но одна на подушечке.

      Припев:

      Спи, моя сладкая внученька,

      Взяв свою куклу на рученьки.

      Спи, моя нежная самая,

      Будешь ты лучшею мамою.

      2.

      Распустила ты волосы.

      Ах, Дашутка— разбойница!

      Золотым твоим голосом

      Снова комната полнится.

      3.

      Ты проснёшься до солнышка,

      Ты тихонько обуешься.

      Драгоценное пёрышко,

      Как тобой налюбуешься?!

      Над морем летают два брата —

      Бакланы, большой и хохлатый.

      На вид они очень похожи.

      И всё же, и всё же, и всё же…

      Отличие есть у пернатых —

      Большие не любят хохлатых.

      А может быть, всё это мнится?

      Бакланы безвредные птицы.

      Крикливы, но оба крылаты

      Бакланы, большой и хохлатый.

      Над морем летают два брата.

      Пойми, кто большой,

      кто хохлатый!

      Я решил, что нипочём

      Грач не может быть врачом,

      Может быть учёным,

      Потому, что в чёрном.

      Если был бы в белом,

      То другое дело.

      Гуси движутся гуськом

      По привычке босиком.

      Гуси шлёпают по лугу

      И кричат на всю округу.

      Уступая путь друг другу,

      Гуси шлёпают по лугу.

      Зачем ты нужна мне сейчас,

      стрекоза?!

      Спасай свои хрупкие крылья!

      По-детски слезятся стрекозьи

      глаза,

      Которые кепкой прикрыл я.

      И я выпускаю: «Прости и лети,

      Туда, где чуть живы стрекозы…»

      И кепку со злостью сжимаю

      в горсти,

      В которой тяжёлые слёзы.

      По Большой Никитской или

      Малой Бронной,

      Или Баррикадной, или Поварской

      Слон шагал весёлый, слон шагал

      двухтонный,

      Хоботом размахивал, будто бы

      рукой.

      Он из зоопарка незаметно вышел,

      И пошёл спокойно прямо к ЦДЛ[4].

      Дали ему яблок, дали ему вишен,

      Да таких, которых в жизни он не ел.

      Он шагал Москвою, он шагал

      столицей,

      Улыбался мило встречным на ходу.

      У ворот Никитских вздумалось

      напиться,

      Только вот не вспомнит он,

      пил в каком году.

      Из фонтана пил он, не боясь

      прохожих,

      Не боясь, что горло может заболеть.

      Не боясь простуды… Только всё же,

      всё же

      Он мечтал, что кто-нибудь сможет

      пожалеть.

      Подошёл нежданно человек

      в фуражке

      Подошёл,