Виновница страстей. Елена АрсеньеваЧитать онлайн книгу.
Аглаи, а она чувствовала себя несчастной, когда законы вальсовых фигур вынуждали их отвернуться друг от друга, и те мгновения, когда их взоры оказывались разлучены, чудились им бесконечными. Это было чудо, это было, конечно, чудо… Аглае казалось, что она непостижимым образом передала Льву свои многодневные и многонощные мечты о нем, телесное томление по нему, которого она иногда стыдилась даже перед самой собой, не вполне понимая, чего жаждет и какова природа этой жажды. Преклонение перед Львом, восхищение его красотой, его веселой удалью, слухи о которой доходили до нее, желание знать о нем все, вообще все, даже то, что могло причинить ей боль, неистовый интерес к нему, составлявший стержень ее жизни, – чудилось, все это в один миг их первого соприкосновения стало ему понятно, тронуло его и вдохновило, заставило забыть обо всем на свете – так же, как забыла обо всем на свете Аглая, и если для нее сейчас не существовало никого ни в этом зале, ни в мире подлунном, кроме Льва, точно так же и для него существовала только она одна. Это волшебство, это очарование, усиливаемое музыкой вальса, окутывало их почти зримо, струилось за ними по залу, как сияющий шлейф, и друзья-гусары, которых Лев привел на бал, уговорив потанцевать с его невестой, теперь с изумлением взирали на этих двоих, которые буквально только что были друг к другу совершенно равнодушны и даже неприязненны, а сейчас от них исходило нечто эфемерное, но в то же время осязаемое, нечто незримое, но в то же время видимое всем, нечто необъяснимое, однако внушающее восторг и смутную зависть каждому, кого задевало хотя бы вихрем того упоения, в котором кружились они.
Опускаясь перед Аглаей в génuflexion[34], а потом поднимаясь, Лев вдруг крепче прижал к себе девушку, и губы его, не прикрытые маской, скользнули по ее губам.
Все вокруг затянулось томной, сладостной тьмой! Аглая на миг словно бы лишилась чувств и вернулась в реальный мир, только когда вальс кончился. Они со Львом оба замерли, не размыкая объятий, не расцепляя рук, не отводя друг от друга глаз, но гомон голосов, сменивший музыку, видимо, отрезвил Льва, потому что он тихо сказал:
– Наталья Михайловна… я не знал…
– Чего вы не знали? – пробормотала Аглая, но тут же спохватилась: а вдруг Лев поймет по голосу, что это не Наташа?! Вдруг потребует снять маску или сам сорвет ее?
От испуга она вмиг потерялась, рванулась было прочь, однако Лев не отпустил ее руку, а губы его, только что вздрагивающие в счастливой, бессознательной улыбке, губы, только что мимолетно поцеловавшие ее, крепко сжались, словно в гневе или обиде.
– Нам надо поговорить, – процедил Лев. – Отойдемте вон туда.
Он мотнул головой в сторону окна и повел туда Аглаю. Та шла, не чуя ног, борясь с головокружением и понимая только одно: волшебство вальса кончилось, а что ее ждет теперь – неведомо!
– Понимаю, что это неловко и, может быть, неприлично, – сказал Лев, когда они остановились, – однако разговор чрезвычайно важный. Поначалу я не собирался говорить с вами касательно этой ситуации, но теперь… Как
Коленопреклонение – одна из фигур вальса, котильона и мазурки, когда кавалер опускается на одно колено, а партнерша обегает его по кругу