Виновница страстей. Елена АрсеньеваЧитать онлайн книгу.
Ладно, пускай болтает: веселей работать не в полной тишине, а слушая что-нибудь интересное. А если это не нравится Лушке, пусть вон в девичью идет!
И назло глупой девчонке она полюбопытствовала:
– Что же это такое – дилижанс?
– Это преогромная и превыгодная карета, – оживленно начал Видаль, – в которой всяк за сходную цену может нанять себе место. Сидишь, как в комнате, в обществе пятнадцати или шестнадцати людей разного звания, разных свойств и часто разных наций. Всякий делает что хочет. Один читает, другой болтает, третий дремлет, четвертый смеется, пятый зевает, шестая, как я уже говорил, кружева плетет… Конечно, багаж путешественника не должен быть велик, чтобы дилижансу было не слишком тяжело двигаться: короб или чемодан, шкатулка для драгоценностей, денег и векселей, обязательно снабженная специальными болтами – с тем, чтобы крепить ее в карете или в комнате постоялого двора…
– Это зачем? – удивилась Аглая. – Ах да, чтобы не украли, верно?
– Вы совершенно правы, моя прелестная Аглаэ! – сладким голосом проворковал Видаль, но девушка на него даже не взглянула.
Так и быть, она готова его слушать – от нечего делать! – однако не собирается играть с ним в гляделки. Пускай вон Лушка на него таращится! А ведь та, глупенькая, до сих пор с дровами возится, хотя огонь в печурке уже вовсю пылает. Надо бы ее шугануть, чтоб не бездельничала, но уж ладно, пускай остается, на свой предмет любуется. К тому же Аглая ей не хозяйка, чтобы приказы отдавать, а главное, что при постороннем Видаль не станет расточать свои глупые любезности, чего Аглая терпеть не может.
– Дороги во Франции небезопасны – конечно, не настолько опасны, как в России, – но грабителей и там можно встретить, – говорил Видаль. – Оттого следует непременно обзавестись дуэльным пистолетом и ни в коем случае не доверять возчикам, а на каждой остановке проверять свой багаж. Впрочем, округа настолько прекрасна, что обо всех неприятностях забываешь. Ах, если бы вы знали, Аглаэ, как жаль мне было покидать родину! Картины прекрасного Парижа навеки запечатлелись в моей памяти! До чего же я любил гулять в знаменитом саду Тиволи[12] в квартале Сен-Жорж! Это воистину волшебный чертог! Вообразите: деревья, ограды, долины унизаны, уставлены, осыпаны фонарями и плошками с огнем. Где ни прислушаешься – музыка! Куда ни посмотришь – танцы! Вдруг зашумит что-то; оглянешься – там зажгли фейерверк. Какой великолепный, пышный, разноцветный пожар!.. И этим гуляньем можно наслаждаться всего за два франка!
Аглая слушала с невольным любопытством, однако на последних словах слегка улыбнулась: у Видаля была странная привычка непременно называть цену всякого удовольствия, которое он испытывал. Однажды, зимой еще, Наташа, старшая дочь графа Игнатьева и лучшая подруга Аглаи, нашла оброненное гувернером письмецо, в котором он рассказывал какому-то знакомому о российской дороговизне: «Роскошь и пышность сей страны не поддаются описанию; самое великое у нас здесь кажется бесконечно малым. Если бы я стал рассказывать тебе о здешних ценах, ты,
Сады Тиволи существовали в Париже с 1730 по 1842 г.