Кто-нибудь видел мою девчонку? 100 писем к Сереже. Карина ДобротворскаяЧитать онлайн книгу.
меньше года назад я стала ходить к психоаналитику: эти еженедельные визиты длились несколько месяцев – до моего отъезда в Париж. Я знаю, знаю, что ты мог бы про это сказать. Но мне это помогло, правда. Например, с булимией я почти справилась. Впрочем, для тебя это пустые слова: когда мы жили с тобой, булимии у меня не было, она всегда нападает в отсутствие любви. Так вот, мой психоаналитик, с которой я много обсуждала тебя (прости, прости), сказала, что твоя жизнь в завязке не могла закончиться иначе, как срывом. Тот, кто на самом деле бросил пить, может время от времени спокойно выпивать. А вот тот, кто запретил себе даже притрагиваться к рюмке, – тот непременно сорвется, и вариантов тут нет.
Ты знал, что я боялась твоего пьянства, о котором ходили легенды. Алкоголь менял твою личность, ты становился жестоким, резким, почти агрессивным. Как будто в тебя вселялся кто-то другой. Не случайно в твоем мире было выделено специальное место для Джекила и Хайда. Когда ты срывался, жизнь оборачивалась кошмаром. Однажды я сказала тебе, трезвому, что пьяный ты – это вовсе не ты, а какой-то оборотень, Волк, Чужой. Ты ответил:
– Мамочка всегда говорила мне то же самое. И теми же словами.
Иногда я думаю, что приступы такой агрессии могли быть вызваны не алкоголем, а тяжелыми наркотиками, о присутствии которых в твоей жизни я не подозревала. Ни один фильм о наркотиках после твоей смерти я не досмотрела, мне физически становилось дурно. До сих пор не видела Trainspotting, не дотянула до финала “Реквиема по мечте”. Недавно решила наконец посмотреть “Марцефаль”, снятый по твоему сценарию, попросила Сергея Кальварского прислать мне фильм. Начала – и опять не осилила. Сюрреалистическая комедия с клиповой эстетикой девяностых и неоновыми цветами показалась мне фильмом ужасов. Меня больно задело, как профессионально и с медицинским знанием дела ты описал приходы и ломки. Наверное, таким же экспертным взглядом ты когда-то оценивал “Иглу”, с которой слезал Цой в фильме Нугманова. Мы сидели в зале рядом, но я ничего не заметила, не почувствовала. Не потому, что была такой наивной. Я не хотела знать.
Только несколько месяцев назад я заставила себя прочесть что-то про марцефаль. Теперь хотя бы знаю, что марцефаль меняет человека, провоцирует грубость и резкость.
В твоей статье про Тарантино возникает “подколотый урка”, муза кино является в мир нюхнуть за компанию с режиссером, который на кокаиновом приходе путает курок с кнопкой ускоренной перемотки. И все эти навороты образов – в коротеньком тексте. Автор явно неплохо изучил предмет. Недавно собралась с духом и спросила Брашинского: “Был ли героин, когда была я?” Он ответил: “С иглы полностью слезть нельзя. Но он тебя не обманывал. Если он и срывался, то раз в год, не чаще. Может быть, раз в два года. И только когда тебя не было в городе. Он очень тебя берег. И себя – для тебя”.
Угрозу я видела только в алкоголе. Первые годы вместе казались мне почти безопасными. Ты не пил, не говорил об этом, и я совсем не чувствовала, что ты скучаешь по своим пьяным эскападам. Однако мифология русского пьянства тебя по-прежнему