Мальчик из спичечной коробки. Эрих КестнерЧитать онлайн книгу.
потому что сам занимается подобными делами. Например, десять лет назад он написал «Песнь о колоколе» Шиллера на обратной стороне почтовой марки. А в этом стихотворении, что ни говори, 425 строк!
– Здорово! – ахнул Максик. – Мне бы такую книгу!
Чтобы вас не задерживать, скажу сразу: часовщик Унру действительно знал типографию, где можно было отпечатать маленькие книжки. Прошло совсем немного времени, и мальчику удалось собрать целую библиотеку из таких книжек.
Теперь ему не надо было больше заниматься гимнастикой на стремянке. Он мог читать, устроившись поудобнее. Больше всего он любил читать по вечерам, лёжа в спичечной коробке, когда профессор уже спал и только тихо похрапывал. Ах, как это было уютно! Под потолком на шкафу ворковали голуби. А Максик наслаждался какой-нибудь из своих любимых книг: «Карликом Носом», или «Мальчиком с пальчик», или «Нильсом Хольгерсоном», или своей самой любимой – «Гулливером».
Иногда профессор сквозь сон ворчал:
– Потуши свет, бессовестный!
А Максик шёпотом просил:
– Ну ещё только одну минуточку, Йокус!
Иногда эта «минуточка» длилась целых полчаса. В конце концов он всё же гасил свет и засыпал. И ему снился Гулливер в стране лилипутов.
Разумеется, Гулливером, который спокойно перешагивал через высокие городские стены и один уводил в плен весь вражеский флот, был не кто иной, как Максик Пихельштейнер.
▼▼▼
Глава 3
Он хочет стать артистом. Высокие люди и великие люди не одно и то же. Разговор в Страсбурге. О профессии переводчика. План профессора разбивается об упрямство Максика
Чем старше становился Маленький Человек, тем чаще у них с Йокусом заходили разговоры о том, кем же в конце концов он собирается стать. И Максик каждый раз заявлял:
– Я пойду в цирк. Я буду артистом.
А профессор каждый раз качал головой и возражал:
– Нет, малыш, это не годится. Ты слишком мал для артиста.
– Ты каждый раз по-другому говоришь! – ворчал Максик. – А кто мне рассказывал, что многие знаменитости были маленького роста? И Наполеон, и Юлий Цезарь, и Гёте, и Эйнштейн, и ещё другие. И потом, ты говорил, что высокие люди редко бывают великими, потому что у них вся сила уходит в рост.
Профессор почесал голову. Наконец он сказал:
– Всё же и Цезарь, и Наполеон, и Гёте, и Эйнштейн никогда не стали бы хорошими артистами. У Цезаря, например, были такие короткие ноги, что он с трудом влезал на коня.
– Но я ведь вовсе не собираюсь быть наездником, – возражал мальчик. – Разве мои родители были плохие артисты?
– Что ты! Чудесные!
– А они были большие?
– Нет. Маленькие, и даже очень.
– Значит, милый Йокус…
– Никаких «значит»! – сердился фокусник. – Они были маленькие, но ты в десять раз меньше. Ты слишком мал. И если ты встанешь посреди манежа, тебя никто из публики даже не заметит.
– Тогда пусть берут с собой бинокли, – заявил Маленький Человек.
– Знаешь, кто ты такой? –