Венгерская вода. Сергей ЗацаринныйЧитать онлайн книгу.
головной убор бросался в глаза издали.
Это был человек положение которого я не смогу описать даже сейчас, когда знаю о нём намного больше, чем знал тогда. Вряд ли его можно было назвать работником или компаньоном, хотя в чём-то он был и тем и другим. Я знал, что он занимается алхимией, таинственнейшей из наук. Одно это предавало его фигуре в моих глазах едва ли не больше зловещего ореола, чем угрюмая мрачность Симбы. Звали его Самит. Молчальник. Кто очарован дивными сказками прекрасной Шахерезады, сразу вспомнит, что это имя болтливого цирюльника, рассказывавшего о себе и своих многочисленных незадачливых братьях.
Нашего Самита на самом деле звали Мисаилом. Самит было прозвищем, которое подходило к нему лучше любого другого. Может ли быть более подобающее имя для алхимика? «Храни тайну от непосвящённых!» всегда было девизом этого ремесла.
Кроме того Самит хорошо знал язык кипчаков. В стране, где кипчаками были сам султан, его эмиры, любимые жёны и самые доверенные лица, где из кипчаком состояли лучшие отряды, решавшие кому править, а кому быть в опале, это знание открывало многие пути.
Дед часто брал его с собой переводчиком на встречи с важными людьми.
Несколько лет назад, когда впал в немилость проклятый ибн Зунбур – христианин, вкравшийся в доверие к султану и прибравший к рукам едва не весь Египет, по Каиру пошла волна избиения его единоверцев. Тогда толпа набросилась на бедного Самита прямо на улице, привлечённая его нездешним платьем. К счастью, он увидел проезжавших невдалеке мамлюков и закричал им по-кипчакски. Этого было достаточно, чтобы те, выхватив сабли, устремились на выручку.
Смутное время осталось в прошлом, но Самит по сей день не любил покидать надёжные стены дома, принадлежащего моему деду.
Едва я приблизился, он сказал:
– Тебя срочно требует к себе твой дед. Меня тоже. Симба только сейчас прискакал.
Мой дед был мудрым человеком. Очень предусмотрительным. А для предусмотрительного, как известно, не бывает неожиданностей, как для запасливого чёрных дней. Никогда он не тревожил меня вот так внезапно, да ещё на ночь глядя. Значит что-то случилось. Что-то из ряда вон выходящее.
Уже садясь на подведённую Симбой лошадь, я подумал, что может связать меня с молчальником-алхимиком, проводившим дни в вызывании духов веществ и стихий? Знания, к которым стремился я в медресе, лежали совсем в ином мире. Мире людей и идей.
Когда мы выехали за городские ворота, уже совсем стемнело, из пустыни за Нилом потянуло холодным мраком. До полнолуния оставалось совсем немного, и ночное светило залило окрестности призрачным сиянием. Можно было скакать быстрее.
Ёжась от холода и лая шакалов, раздававшегося во тьме за придорожными кустами, я силился угадать причину этого внезапного вызова. Совершенно ясно, что с этим как-то связан Самит. Что могло одновременно коснуться меня и его?
Я вспомнил, что отец Самита служил в какой-то