Вальс на четыре четверти. Дневник обыкновенной петербурженки. Александра ЖитинскаяЧитать онлайн книгу.
Наверное, это все оттого, что вчера я много говорила о детстве, и вдруг фигура деда, отошедшая было в тень, опять предстала передо мной, и я снова ощутила ее важность для себя.
Я еду в электричке, сев на желтую и блестящую, как сушка, полированная яичным белком, скамейку, выбрав место над печкой. Мне тепло, и этим теплом я пытаюсь согреть если не кого-то, то хотя бы что-то еще. Я грею стекло. Растапливаю миллиметр за миллиметром заиндевевшее окно, посверкивающее, словно витрина с ювелирными украшениями. В детстве я тоже так делала, когда ехала с дедушкой на дачу в Комарово. Можно скрести по окну ногтем, тогда получается снежная стружка, а на стекле остаются тонкие царапины, сквозь которые снаружи прорываются осколки мира. А можно делать окошки-иллюминаторы в этот мир, крепко прижимая подушечки пальцев на несколько секунд, и чувствовать, как они впитывают холод и становятся будто бы не твоими. Через иллюминатор проносящемуся мимо миру уже можно подмигнуть. Он тоже подмигивает сквозь эти дырки от пальцев, пуская солнечные зайчики и заставляя щуриться и морщить нос от внезапного обилия света. Лучи преломляются прямо на кончике этого самого носа, отпрыгнув в глаза и щекоча сознание, стирая с него пыль повседневных забот и проблем. Чистая красота. Зимняя, еще не растаявшая красота, лишенная каких-либо ориентиров цивилизации за окном. Разве что провода с их невидимым шумом да столбы, на которых они держатся, напоминают мне о том, что цивилизация все-таки существует.
Дорожка до комаровского кладбища скрипит, отмечая каждый мой шаг, и благодаря этому звуку я будто бы могу взять каждый свой шаг в руки, как мячик, и запустить его по дорожке быстрым звенящим бегом, который ускорит время и как по мановению волшебной палочки (не дирижерской ли?) уберет с еловых лап снежные сливки, захрустит проталинами, а потом обведет землистым карандашом все камешки на обочине дороги, обозначая лето. А летом мы с дедушкой отправляемся за грибами и всегда находим их, потому что они ему снятся.
Но мои скрипучие шаги, уже готовые побежать в летние деньки, тонут в другом звуке. Это шуршит по снегу шипованная резина, смешиваясь с клокочущим аккомпанементом хорошо прогретого машинного двигателя. Я жмусь к обочине, не оборачиваясь, чтобы дать источнику звука проплыть мимо, а самой вновь погрузиться в скрипучие воспоминания, но машинально кидаю взгляд в сторону и вижу за рулем… вчерашнего Николая. «Вчерашний» – не самое подходящее слово, особенно если подумать, что меня тоже могли так назвать. Но, судя по его улыбке, с какой встречают только тех, кому искренне рады, я для него, кажется, все же сегодняшняя. Чтобы не расплыться в ответной улыбке, я перевожу взгляд на дорогу и усиленно нажимаю каблуками на дорожку – чтобы скрипело погромче. Не знаю почему, но я опять вхожу в образ неприступной скалы, видимо, чтобы посмотреть, как сегодняшний Николай справится с ее штурмом. Самое ужасное, если он просто проедет мимо. Считаю шаги: уже пять раз скрипнуло, а он все еще не заговорил со мной. Это провал.
– Ай! –