Последний человек на Луне. Юджин СернанЧитать онлайн книгу.
полет строем, стрельбы, навигацию в дальнем полете, причем в основном по ночам. Вот там-то мы и почувствовали в первый раз риски, с которыми сопряжена военная авиация. Время от времени случались катастрофы, было одно столкновение в воздухе, обучаемый мог не вернуться из ночного полета. Парни, с которыми ты подружился, погибали, и ты чувствовал, что или они, или их машины где-то накосячили. Нет, со мною такого не случится.
Проведя в кабине около 100 часов летного времени, я получил перевод на Бэрон-Филд для подготовки к авианосцу. Там мы учились приземляться в пределах палубы, нарисованной на обычной взлетно-посадочной полосе. Таким образом, если обучаемый все-таки «съезжал с палубы», он все же оставался на твердой земле. По плану после Бэрон-Филд я должен был получить допуск к полетам с авианосца и перевод в Корпус-Кристи в Техасе для углубленной подготовки, которая в конечном итоге позволит летать на реактивных машинах. Ради этого все и затевалось, это была цель, к которой я шел так долго и ради которой так серьезно тренировался.
Всего за неделю до того, как я должен был вернуться на «Сайпан», на этот раз в качестве пилота, в руки мне свалилась неожиданная возможность. Адмиралам надоело тратить миллион долларов и 18 месяцев на то, чтобы подготовить морского летчика, который должен будет прослужить всего полтора года на действительной службе, а потом сможет выйти в отставку и получить выгодную работу на гражданских авиалиниях. Поэтому из Пентагона спустили приказ, требующий от любого кандидата в морские летчики обязательства отслужить не три, а пять лет. И как будто бумажная коса прошла по рядам пилотов. Те из них, которые уже почти заработали «крылышки», внезапно оказались перед перспективой отдать службе два лишних года. Другим же, которые еще только начинали подготовку, конец пятилетней службы даже не был виден. Для некоторых это было слишком сильное обязательство. Позднее ВМС подсчитали, что потеряли почти половину своих потенциальных летчиков.
Мне, в общем-то, было все равно, потому что единственное, чего я хотел, – это летать. Я был молод и горяч, не имел ни жены, ни детей, ни дела интереснее, чем работа морского летчика, так что я сказал «да» и подписал бумаги. Многие, однако, этого не сделали, и у ВМС нарисовалась нехватка обучаемых на авиастанции Мемфис. Когда они стали искать добровольцев, я увидел в этом возможность. В минусах было то, что мне не придется выйти в море на корабле, а посадка на авианосец – это то, чем я только и хотел заниматься. Однако на этом пути можно было быстрее получить «крылышки», и я воспользовался шансом.
При нормальном развитии событий я должен был летать на винтовом T-28 еще от шести до восьми недель в рамках углубленной подготовки, обучаясь полету по приборам и в любых метеоусловиях, а затем постепенно переходить на реактивные машины. Вместо этого уже через месяц после прибытия в Мемфис я сидел в кабине реактивного истребителя. Старый T-33 по прозвищу «Падающая звезда» спокойно и быстро поднял меня прямо вверх, пробив облака и выйдя