Любовь по обмену. Лена СоколЧитать онлайн книгу.
Боится сказать, что его просто избили.
– Не знаю, – закатывает глаза и снова улыбается. – Я куда-то забрел. Большой стадион, искусственное покрытие, трибуны…
Качаю головой. Выдумщик. Мужчинам всегда тяжело признаться, что они получили «люлей», а этот еще врет так складно да мечтательно улыбается. Точно все мозги ему отбили! Иначе не стал бы потом в одних трусах по крышам бегать.
– Скажи мне правду, Джастин, – прошу, заглядывая ему в глаза. – Кто тебя избил?
– Они меня не били, – отмахивается. Теперь его взгляд снова серьезен. – Я просто пришел, увидел, как какие-то парни в форме играют, попросился с ними. Ну… и они поставили меня в ворота, устроили что-то вроде проверки на прочность…
Говорит как-то неуверенно.
– Они что, били по тебе мячом?! – говорю я и тут же прокручиваю в голове, что сказала. От ужаса у меня слова в предложения не складываются.
– Да, но потом мы славно поиграли в футбол, так что все нормально.
Мои коленки начинают трястись, руки сжимаются в кулаки. Хорошо, что я сижу, иначе сейчас тихонечко бы скатилась по стеночке
– Кто они? Нужно выяснить, где это произошло, и позвонить в полицию.
Теперь Джастин хлопает ресницами, разглядывая меня в недоумении.
– Вот уж нет, – твердо говорит он.
– Еще хорошо, что ты не попал на… банду, – слово «gang» кажется мне единственно уместным в определении гопников, на которых мог нарваться этот сумасшедший. – Те бы на тебе живого места не оставили, ограбили бы. Тебя ведь не ограбили, нет?
Джастин смотрит на меня снисходительно. Он поджимает губы и странно улыбается, точно хочет пожалеть. Меня это жутко бесит. Переживаю за него, а ему все смешно!
– Все в порядке, Зоуи, – хлопает меня по плечу, и это прикосновение обжигает, как горячие щипцы для завивки. – Мне никто не причинил вреда. Контактный спорт всегда будет жестоким. Не важно, где все происходит: в школьном дворе или в профессиональной лиге. Это я еще в детстве уяснил.
Перед моими глазами проносятся кадры фильма про хоккеиста Харламова, где он стоит в воротах, а в него одна за другой с огромной скоростью летят тяжелые шайбы. Я вся сжимаюсь от страха, и эти картинки уходят, уступая место воспоминаниям, когда Стёпа возвращался домой с разбитым лицом и прятался у себя в комнате, чтобы отец ничего не заметил. А его руки… они были в крови…
– Это ужасно. Отвратительно, – трясусь я. – То, как люди обращаются друг с другом, и то, чем они это оправдывают.
Джастин смотрит на меня с интересом.
– Зоуи, а что такое «amerikos»?
– Они называли тебя так? – вспыхиваю я.
– Да.
– Это значит… американец… – убираю волосы за уши. – В несколько обидном смысле. Не знаю… как если бы они сказали «янки» или что-то вроде того. И обидно, и вроде нет.
А сама прокручиваю в голове другие оскорбительные словечки, которые слышала за свою жизнь, и проглатываю их, так как вслух точно никогда не смогу сказать.
– Ты думаешь, все из-за моей национальной принадлежности? – Удивительно, но в его лице