Я вернусь, когда меня не станет. Лариса СоболеваЧитать онлайн книгу.
что бывает так тяжело, и ничем не унять боль, и ничего не вернуть. А второй удар (не смертельный, но все же) нанес Даниил, он, наблюдая, с какой суетой жена кидает в дорожную сумку вещи, собираясь на похороны, промямлил:
– Как же так, Ирма? Мы должны послезавтра лететь… я оплатил гостиницу… отдельное бунгало, кучу зелени отвалил, и что теперь?
Она просто рухнула на подлокотник массивного кресла, глядя на мужа и не узнавая, казалось, этот бред произнес не он. Да нет, он. Даниил смотрел в окно, стоя вполуоборот к ней, держа руки в карманах брюк, слегка опустив голову и надув губы. М-да, вид был крайне огорченный, будто у него отняли любимую игрушку! То есть смерть отца жены не так огорчительна, как срыв поездки на островной пляж!
В тот миг и вспомнился Ирме разговор с папой в мельчайших деталях, вместе с тем пришло осознание, что она тоже для Дани игрушка! Да-да, и пока любимая игрушка. Ему нравится с ней возиться, играть в мужа и жену, дарить ей подарки, одевать иной раз в то, что она не хотела носить. Но игрушки надоедают, даже любимые забрасывают на чердак за ненадобностью или их отдают, потому что появляются новые красивые куколки.
У нее хватило ума не закатывать истерику, мол, как ты можешь о каких-то Мальдивах с бунгало говорить, когда не стало моего папы, кто ты после этого? А ведь хотелось крыть его самыми плохими словами, отхлестать по щекам, однако Ирма сухо сказала, вернувшись к своему занятию:
– Прости, Даня, я должна быть рядом с мамой и проводить папу.
– Понимаю… Я скажу нашему водителю, чтобы отвез тебя.
Это был третий удар, после такой «заботы» у Ирмы в глазах потемнело, когда дошло: Даня не собирался сопровождать ее на похороны! И послышался папин голос, или его дух, прилетевший к дочери, повторил шепотом: «Все процессы в организме твоего Дани – будь то ментальные или физические – направлены на его комфорт, другим там нет места». Это же правда, горькая правда, ведущая в тупик, если ее не признавать. Знаки-то были и в достаточном количестве, только глупышка Ирма отметала их, дескать, нечего на мелочах зацикливаться, а мелочи, как оказалось, говорили о больших издержках.
– Не стоит, сама сяду за руль, – наконец выговорила она, стоя напротив Даниила и глядя в его непорочные глаза. – Мне удобней одной, чем с чужими.
– Но ты в таком состоянии… – попробовал возразить муж.
– Справлюсь, – перебила Ирма. – Ты же знаешь, я люблю водить, а не ехать рядом с посторонним человеком. До встречи.
– Передай теще мои соболезнования.
– Спасибо. Передам.
Он ничуть не смущался, а ведь должен (обязан!) понимать, что со всех точек зрения поступает некрасиво (мягко говоря), оставляя жену один на один с горем. Нет, Ирма видела чистое от всяческих сомнений лицо! Даня находился в завидной уверенности, что не обязан все бросать и нестись за сто километров на похороны человека, которого по большому счету не знал, так как не стремился с ним видеться. А уже по дороге пришло четкое осмысление: ее