Скверна. Камни Митуту. Книга вторая. Сергей МалицкийЧитать онлайн книгу.
в мертвый город. Алу он называется. Три сотни лиг трудного пути через горы до того места, где и по сей день сияет бездна, сделавшая из цветущей страны – Сухоту. Там водятся сухотные твари. И оттуда еще четыре сотни лиг до ближайших араманских застав. Не пройдем. Нет ни припасов, ни смысла. Потому и дозор заброшен. Ни туда, ни оттуда ходоков нет.
– Тогда я лягу без сонной травы, – отчеканила Кама. – Ведь меч будет у меня под рукой?
– Под тобой, – медленно произнесла Глеба. – И мои мечи, и твоя, и моя одежда – все под тобой.
Женщина чуть помолчала, снова хлебнула из бутылки, пожаловалась:
– Вторая уже. Никак не могу опьянеть. И слез нет, чтобы оплакать Эсоксу, – помолчала еще немного и добавила: – Меня не обидела твоей настороженность. Я бы поступила так же. Пусть боги пошлют тебе стойкость.
У мертвеца обнаружился ярлык паломника. Деревяшка была выкрашена охрой, с одной стороны теснящиеся руны обозначали название древнего вирского города с самых первых времен – Иалпиргаха, с другой – не было ничего, как будто хозяин ярлыка не миновал ни единого дозора. Глеба встряхнула снятое с мертвеца верхнее тряпье, собрала горсть отлитых из бронзы, крохотных, на половину пальца, ключей.
– Ключи от Иалпиргаха, – проговорила она глухо, ссыпая добычу в кожаный кисет.
– Ключи от города? – не поняла Кама, которую тошнота уже выворачивала наизнанку.
– Как бы ключи от города, – объяснила Глеба, мрачно глядя в яму, в которую был сброшен мертвец. – Даже ключи от Храма. Это не бродяга, а проповедник. Проповедник Храма Света. Интересно, как он пробрался в Кагал, не отметив ярлык? Другого ярлыка у него нет.
– И что же он проповедовал? – спросила Кама.
– Вечный свет и блаженство, – захихикала Глеба. – Тот, кто поддается на его посулы, получает бронзовый ключик. И идет с ним в Иалпиргах. Тот, кто не поддается, умирает. Так говорят.
– И что там? – спросила Кама. – Что в Иалпиргахе?
– Не знаю, – отрезала Глеба и полезла в яму. – Может быть, их там сажают на золотой трон? А может быть, скармливают собакам. Я там не была и не жажду. Но придурков с такими ключами на шее встречала в детстве. Все они шли в сторону этого проклятого места, но никто не вернулся оттуда. Эх, лучше бы я закончила свою жизнь, нянча детишек Эсоксы. Я не знаю, как ты это понесешь на своем лице, но если у тебя это получится, считай, что самое страшное в твоей жизни уже позади.
– Нет, – не согласилась Кама. – Страшное не может быть позади. Только впереди.
Они отправлялись ранним утром, хотя собираться начали затемно. Пару раз Кама лишалась чувств, пока надевала на себя одеяние мертвеца. Потом, уже ложась на прикрытую соломой собственную одежду и мечи, Кама отказалась хлебнуть вина и просто закрыла глаза. Колдовать на бесчувствие, на оцепенение, на беспамятство было нельзя. Следовало перенести и это. Хотя бы для того, чтобы, выжив,