Всесожжение. Цезарий ЗбешховскийЧитать онлайн книгу.
заметить, что сообщения, полученные в утреннем потлаче, нарушили моё психологическое равновесие, и уже провела консилиум с Надей или с медицинскими субличностями. Я в этом убеждён, но несмотря ни на что, направление удара меня удивляет.
Лу забрасывает на внутренний экран результаты ароматического теста Шенфельда-Йоскина, которому она подвергала меня, мать её, в течение последних трёх месяцев!
– Почему ты не сказала мне раньше? – я злюсь не на шутку.
– Это могло бы испортить результаты, – отвечает она спокойно. – Такие тесты – это нормальная активность дружественных ИИ, и ничего с этим не поделаешь, Францишек. Мы заботимся о твоём здоровье, используя доступные нам методы. Может, тебя обрадует то, что помимо автотестов, мы с Вероникой диагностируем друг друга, чтобы ликвидировать небольшие ошибки в коде.
– Да, я рад. Блядь! Нашла что-то серьёзное?
– Для начала введу тебя в курс дела, – она смотрит мне прямо в глаза. – Ты не демонстрируешь атрофии обоняния, характерной для глубокой депрессии, что было самым ожидаемым результатом. Я начала тесты, чтобы продиагностировать твоё состояние после встречи с Ронштайном, а потом, разумеется, в связи с произошедшим в Сулиме. Ты справился и не провалился в чёрную дыру так глубоко, как я ожидала.
– Но, если бы всё было хорошо, ты бы не морочила мне голову результатами.
– У нас возникла проблема с интерпретацией данных, – Луиза подсвечивает несколько густо исписанных колонок с результатами и датами замеров. – Настолько серьёзная, что Вероника консультировалась с учёными, которых признала авторитетами в этой сфере. Здесь, к примеру, видны около двадцати задокументированных случаев замены одного запаха на другой (с того же понятийного сектора). Последний произошёл всего пару часов назад: красный чай, который ты пил в Башне, имел аромат апельсина, а не лимона.
– Это какой-то бред.
– Можешь заглянуть в меню или спросить шеф-повара.
– Дело не в грёбаном чае! Бред – делать такие далеко идущие выводы, опираясь на мои записи. Ты ищешь описки и бихевиористические следы… зачем, Лу? Ты знаешь, что я не доверяю мелочам. Я с тем же успехом мог бы пить жасминовый чай, а в дневник записать что-то другое, так как моё сознание идёт вперёд. Я так запрограммировал колыбель.
– Единичный случай ничего не значит, но серия – значит, – упирается Луиза.
– Я разочарован твоими открытиями.
– В течение трёх месяцев ты много раз ошибался в запахах и во вкусах блюд. Как и больные Альцгеймером, ты не распознаёшь ароматов ментола, гвоздики, бензина и дыма. Я без понятия, как было раньше, но прогрессирующие изменения указывают на долгую историю болезни. Твой образ был неясен и, как я уже говорила, ничего не указывало на депрессию или на помешательство, так как было слишком мало белых пятен. Но оставались те странные ошибки и вымышленные запахи. Ты больше десяти раз вспоминал о вони, источник которой я не определила в непосредственном