Родственные души. Шахло Тилавовна ХошимоваЧитать онлайн книгу.

      Будильник нервно прозвенел, а потом продолжил мерно отсчитывать секунды. Толиб, глядя на стрелки часов, лежал, прислушиваясь к утренней тишине, пытался вспомнить, когда у него появилась и как давно держится привычка размышлять по утрам. Раньше тетя Соня с утра пораньше включала на всю громкость телевизор, слушала новости и занималась домашними делами. Но в последние годы чуть ли не каждый день в новостях сообщали, что в какой-то стране началась война, а в другой продолжались военные действия. Тетя Соня тяжело переживала эти сообщения. Каждый раз, подойдя к иконам, крестилась и вслух говорила: «Неужели люди, развязавшие войну, не боятся Бога?» Даже днем, когда они с Толибом смотрели разные передачи, если там сообщали о катастрофах и войнах, она просила у него прощения, переключала телевизор на другой канал или вовсе его выключала.

      Она не раз рассказывала парню про свои детские годы, которые пришлись на войну:

      – Мне было девять, брату Леше – четыре, а младшему Коле– всего три года, когда вражеские самолеты со страшным гулом в течение недели бомбили наше село. Мы, дети, были на улице, когда бомба попала в наш дом. Мать и бабушка остались под обломками… Отец воевал на фронте, а мы, трое детей остались одни, без присмотра. До сих пор помню потемневшие от голода и страха глаза моих братьев. Добрые люди нашли нас, посадили на поезд. Вот тогда мы и приехали в Ташкент.

      Тетя Соня немного помолчала, тяжело вздохнула и продолжала свой рассказ:

      – Нынешняя молодежь представить себе не может, что было. Из-за этой проклятой войны миллионы людей с севера были эвакуированы на юг и благодаря этому остались живы. Люди забыли об этом, а это плохо… Длинный-предлинный эшелон, на котором мы ехали, был переполнен дрожащими от холода и исхудавшими от голода детьми разных национальностей, стариками, ранеными. В вагоне можно было только сидеть, места, чтобы лежать, не было. Стоял ужасный смрад. Рядом с нами ехал раненый солдат. Однажды он уже лежал в ташкентском госпитале. Всю дорогу солдат пытался вселить в нас надежду:

      – Ташкент – город хлебный. Вот увидите, все будет хорошо, вы досыта наедитесь хлеба! – он рассказывал казавшиеся нам сказочными перспективы. До сих пор помню, как у всех детей открывался рот, когда он говорил о молоке, меде, винограде, яблоках, абрикосах, дынях и арбузах… Мы верили в это всей душой и оживали… Позже, когда мы все это увидели своими глазами, то, что мы считали сказкой, для нас вдруг стало правдой. Великодушный узбекский народ прижал тогда к груди миллионы детей.

      Но столько детей невозможно было определить в детские дома. На вокзале нас встречали жители Ташкента. Тысячи людей прямо с вокзала забирали детей к себе домой. Крепко держа братьев за руки, я стояла в очереди, чтобы пройти регистрацию. Высокая,