Две недели в другом городе. Вечер в Византии. Ирвин ШоуЧитать онлайн книгу.
target="_blank" rel="nofollow" href="#n_38" type="note">[38].
– Я тоже desolato, – сказал Джек. – Вы даже не представляете, в какой степени я desolato.
Он повернулся к Веронике.
– Когда мы увидимся?
– Я позвоню тебе завтра утром, когда перееду на квартиру.
– Я уйду из гостиницы рано. Давай пообедаем вместе.
Вероника кивнула.
– В том же ресторане. «У Эрнесто». Я его полюбил. В четверть второго.
– Хорошо. – Вероника пожала его руку; портье с интересом следил за ними. – Мне очень жаль, что так вышло. Я тебя предупреждала, верно?
– Да, ты меня предупреждала.
Вероника усмехнулась:
– Сам виноват. Упустил шанс на пляже.
– Спокойной ночи, – сказал Джек.
Не обращая внимания на портье, он поцеловал ее в щеку. Мужчины проводили взглядами поднимающуюся по лестнице девушку; она покачивала бедрами чуть сильнее, чем обычно. Ее каблучки дразняще застучали по мраморным ступеням, Джек посмотрел на портье; служащий отеля следил за ногами Вероники, и его лицо светилось нескрываемым юношеским вожделением.
– Спокойной ночи, дружище, – сказал Джек.
– Buona notta, signore[39], – вздохнув, отозвался портье.
К тому времени, когда Джек сел в машину и включил фары, портье уже занял деревянное кресло, стоящее в вестибюле перед зеркалом, и снова с благодарностью и восхищением уставился на свое отражение.
Священники опять победили, подумал Джек, заведя мотор и быстро набрав скорость. Чего еще ждать от Рима?
Глава 14
Я нахожусь в ярко освещенной, прокуренной комнате. Потом появится другая комната, освещенная не столь ярко, с менее густым дымом, но это случится позже и покажется более страшным. А пока пятеро человек в измятой форме сидят вокруг стола; они курят и играют в карты. В помещении жарко, на закрытых окнах висят плотные шторы затемнения, мы играем в покер. У меня на руках отличные карты, но я все равно проигрываю. Ставки принимаются только наличными. Справа от меня сидит игрок с тремя десятками; он забирает купюры, широко улыбаясь белозубым ртом. Я смотрю на остальных четырех мужчин и внезапно понимаю, что все они – мертвецы. Победитель погибнет на пляже через пару недель; остальные умрут позже от рака, алкоголизма, старости; кто-то покончит с собой. Шелестят фунты, однорукий лифтер приносит очередную бутылку шотландского виски, раздобытую на черном рынке, деньги переходят из одних рук в другие.
Я знаю, что проиграю сегодня сто двадцать фунтов и что весь Лондон утонет в дыму пожаров, которые начнутся после бомбежки. Становится темно; я приближаюсь по сосновой аллее к деревянной хижине. Пахнет сырой глиной, виски, больницей. Сквозь щели в стенах домика наружу пробивается свет. Я спускаюсь по ступеням. Смотрю. Двое рослых лысых мужчин в запачканных белых фартуках что-то делают у стола, оживленно разговаривая. Я вижу – они склонились над телом, лежащим на столе; оно очень бледное; они разрезают его на куски. Люди в фартуках, залитые ярким светом, не обращают на меня внимания. Я хочу убежать, но не могу, потому что я и есть тот человек, который лежит на столе; это меня расчленяют
Спокойной ночи, синьор