Жизнь и смерть генерала Корнилова. Резак Бек Хан ХаджиевЧитать онлайн книгу.
Марию». Слезы набежали мне на глаза, когда я глядел на него, но, вспомнив, что он мой враг и что он, наверно, при жизни разбивал черепа моих собратьев воинов, я быстро выскочил на зов своего вестового, даже забыв утолить жажду. Джигиты садились на коней, чтобы тронуться дальше. Начинало светать, когда мы двинулись по направлению Станиславова.
Товарищи забавляются
От Калуша до Станиславова, как я уже говорил, 40 километров. Вся эта дорога была сплошь забита в беспорядке отступающими войсками. Каких-каких частей и кого-кого здесь только не было?! Огромное количество артиллерийских, обозных, санитарных и интендантских повозок загромождали путь, не давая пешему пройти вперед, не говоря уж о конных. Все эти повозки и путь были покрыты бегущими с фронта товарищами, имевшими на плечах огромные узлы с награбленным добром. Физиономии этих товарищей просили кирпича, как выражались они сами. Грязные, небритые, распухшие от недостатка сна, желтые. Грязные серые папахи были небрежно сдвинуты на затылок и из-под них клочьями выбивались сальные шевелюры. Ворота как рубашек, так и шинелей были расстегнуты. У некоторых пояса были одеты через плечо сверх шинели – все это считалось шиком и хорошим тоном у господ товарищей. Все они, как пешие, так и сидящие на возах, все время выплевывали шелуху от семечек, а не имевшие семечек жевали черный хлеб. Крики и стоны раненых, пискливенькие голоса сестер, защищающих своих раненых и повозки, грубая ругань солдат, покрывавшая голоса сестер и раненых, ржание лошадей, скрип телег – все это наполняло воздух сплошным гулом.
Нам во что бы то ни стало нужно было протиснуться вперед, несмотря ни на какие препятствия.
– Справа по одному! – послышалась команда.
Мы двинулись вперед, не обращая внимания на ругань товарищей, с завистью смотревших на нас.
– Видишь, товарищ, куроедов, такие-сякие! Когда нужно отступать, так они всегда впереди нас, – кричал кто-то, сидевший на возу.
– Да они, такие-сякие, так и воевали! Они в тылу жирных кур жрали, да хороших баб имели. Мы знаем этих воинов! – ругался другой нам вслед.
Мы продолжали путь, молча. Вся эта бесконечная масса людей, запрудив всю дорогу, стояла, не двигаясь ни вперед, ни назад, так как дорога от Станиславова до Каменец-Подольска была также забита живой пробкой.
– Спасите, спасите! – долетал до моих ушей женский голос, когда мы проезжали через одну деревню.
– Ой, Исус, ой, Исус! – кричала женщина.
– Что там такое? – спросил я через повозки солдата, стоявшего по ту сторону шоссе.
– Ничего! – ответил тот, почесав у себя в затылке.
«Бабах, бабах!» – послышались как бы разрывы шрапнели. Оказалось, что взвод солдат громил винную лавку, брошенную хозяевами (убежавшими из деревни, услышав о приближении зверей), а женщину-караульщицу успели изнасиловать. Дверь лавки была железная, и товарищи решили бросить бомбу, чтобы взорвать ее и таким образом проникнуть в лавку.
– Эй, что вы там делаете? –