Расстрельное дело наркома Дыбенко. Владимир ШигинЧитать онлайн книгу.
класса начальной школы смог-то осилить за пять лет. Что касается А.К. Небольсина, то его отличала широкая эрудиция и передовые взгляды, проявившиеся в составлении обстоятельнейшего «Описания» своего корабля, знание двух языков (английского и французского), разносторонняя теоретическая подготовка. За плечами опытнейшего офицера была учеба по гидрографической специализации в Морской академии, штурманский класс, курс военно-морских наук. Помимо этого, весомый служебный и боевой опыт (старший офицер броненосца «Ростислав» и старший офицер «Авроры» в 1904–1905 гг. во время перехода 2-й Тихоокеанской эскадры на Дальний Восток и участник Цусимского сражения). Отличился Небольсин и на военно-дипломатическом поприще, будучи морским агентом в США в 1905–1909 годах.
Что касается описываемой Дыбенко ситуации в море, то это была всего лишь учебная отработка маневрирования эскадры на Центральной минно-артиллерийской позиции, прикрывавшей вход в Финский залив. И полным бредом выглядит утверждение Дыбенко, что Небольсин причитал: «Мы сегодня, наверное, погибнем!» С чего погибать-то, когда главных сил германского флота вообще нет в Балтийском море, и все об этом знают! Кстати, об опытности Небольсина как командира. Хорошо известно, что во время цусимского сражения, когда был убит командир «Авроры» капитан 1-го ранга Егорьев, крейсер возглавил именно Небольсин, причем командовал он «Авророй» достойно.
Ну а тот факт, что Небольсин несколько суток не сходит с мостика «Павла», поддерживая свои силы горячим кофе, а, услышав звонки боевой тревоги, стремглав прибегает в ходовую рубку, не успев даже одеться, говорит о нем как об ответственном и опытном командире. Да и о подчиненных он не забывает. Так как кофе матросам не был предусмотрен, то командир распоряжается, чтобы на боевые посты доставили сладости из буфета и матросы, вчерашние мальчишки, могли хоть чем-то себя порадовать. Все это почему-то вызывает у Дыбенко смех, вот ведь как смешно, что и командир все время наверху, а матросы угощаются конфетами и шоколадом. Вот если бы командир дрых беспробудно в своей каюте, а матросы сидели сутками без пищи, тогда бы и на корабле легче было бы затеять бузу, да и голодные матросы куда революционнее, чем матросы, объевшиеся конфетами.
Кстати, на этом выходе в море на «Павле Первом» действительно произошла неприятность, о которой Дыбенко почему-то не вспомнил. Дело в том, что, уже возвращаясь в Гельсингфорс, «Павел» коснулся необозначенного на карте камня у Базановской косы, получив по правому борту продольную вмятину днища длиной 53 метра. Если Дыбенко пишет, что все время видел и слышал, что делает командир корабля, то почему-то это событие прошло мимо него, а вот раздача конфет и шоколада запомнилась. Как говорится, кому что ближе…
Очень странно, что, работая над своими мемуарами уже в 30-е годы и имея доступ к архивным материалам, командарм 2-го ранга Дыбенко вполне мог бы доподлинно выяснить, что же происходило на его корабле, да и вообще на Балтийском флоте, на самом деле. Но не удосужился.
В целом же Дыбенко здорово повезло, ибо за три года