Вскормленные льдами. Александр ПлетнёвЧитать онлайн книгу.
Время!
А солнце уже нехотя уползало в воду, оставляя за собой багровый горизонт. Вяло слоясь лоскутами, сыростью опускался туман.
Черто́в, накинув куртку, поднялся на мостик. На ют не пошёл: «Там и без меня провожающих хватает. Только лишний драматизм нагонять. Надо показать спокойствие и веру в подчинённых».
Чиркнул. Затянулся: «Последняя на сегодня и… И хрен там! На нервах, один чёрт, ещё за одной потянешься. И всё же… Словно меня всякий раз подводят к этому решению. Чертовщина прямо какая-то. Дожали-таки меня ребята. Вот упыри кровожадные!»
И вдруг с удовлетворением понял, что одобряет и согласен. Что надо не отвечать, а действовать на опережение!
«А и правильно! И поделом козлам. Так и надо! Хотя бы за Престина. Видимо, судьба ему погореть малость. “Бервику” этому злосчастному».
И кивнул сам себе, утвердившись: «Ещё этот Рожественский. Так до сих пор не ответил. Даже на телеграмму якобы от Авелана. Может, не поверил? Будь ты неладен, Зиновий Петрович». С последней мыслью даже рука дёрнулась в сердцах метнуть окурок.
Процедура взлёта с подвеской отработана – с мостика было хорошо слышно и видно, как вертолёт завис, натягивая стропы, потом взвыл, поднимая груз, отводя стянутую сеткой связку бочек чуть правее.
Затем набирая высоту и скорость, обогнал ледокол по правому борту и стал удаляться, помаргивая огоньком.
Миг – и пилот потушил демаскирующий маячок – машина медленно пропадала в накатывающихся туманных сумерках.
– Расчётное время полёта – пятнадцать минут, – известил Осечкин и заерзал, закопошился в своём кресле, суча руками над приборами.
Шабанов молча щёлкал тумблерами, поглядывая на стрелки показателей.
– Автопилот? – спросил бортинженер и предупредил: – Ты присматривай за ним, он в прошлый раз моргал сбоем.
– Это диод глючит. Работает он. Нормально. Тут и автопилот-то ни к чему. – Тем не менее переключился на связь с «Ямалом», сообщив: – Я борт «три полста», в режиме автопилота. Полёт нормальный.
В ответ прохрипело подтверждение приёма.
Ветер умеренный, немного боковой, но с хвоста. Пилот что-то буркнул удовлетворительное по этому поводу.
На тысячеметровой высоте ночь ясная, безлунная, звездится, а внизу провал темноты – туман.
От полной иллюзии зависания в пространстве спасают приборы и внутреннее ощущение вперемешку с вибрацией машины.
Всего десять-пятнадцать минут подлёта к цели, пока машина выводится по курсовому автопилоту.
Бортинженер весь какой-то дёрганый, ему и эти четверть часа – тянучкой ожидания:
– Что ты об этом думаешь – по поводу швырнуть бочки с горючкой в бронированную железяку? Выгорит это дело?
– По́хрен. Чего-нибудь и выгорит, – усмешка. – У британца на корабле всегда есть чему гореть.
– А я думаю, не наше это дело. Машину, ресурс гонять. Керосин палить. Да и рисковать.
Шабанов