Беседы со специалистами. Татьяна ВизельЧитать онлайн книгу.
которую сшила мама. Выглядела я на подобии Гурченко в «Карнавальной ночи», с которой мы особенно совпадали размером талии. Впервые за все институтские вечера, на которых я оставалась практически незамеченной, меня пригласил на танец красавец-кавалер, поразительно похожий на бывшего тогда в зените славы актера Алена Делона. А как его звали – Анжел! (сокращенно, правда, Алик). Удивлению моему не было предела. Потом меня приглашали и другие молодые люди, и я была в угаре. Однако дома расплакалась, жалуясь маме, что им нужна не я, а моя одежда. Ведь пока ее не было, никто не приглашал.
Мама успокоила: «Просто любому драгоценному камню, нужна оправа, иначе он не виден». Это утешило и запомнилось. Впоследствии я много раз имела возможность убедиться в справедливости маминых слов. Несмотря на проявленный ко мне интерес, Алик все же высмотрел в зале Люсю Диамидову и выбрал ее. Вскоре они поженились.
По окончании института мы стали тесно общаться с Люсей и Аликом так как оказались соседями по Останкино. Продолжается это общение в течение всей жизни. Вместе растили дочек, ездили отдыхать и, вообще очень сблизились. Люся стала прекрасным школьным логопедом, и ее дочка, которую я, так случилось, кормила собственным молоком, пошла по ее стопам.
То, что Алик выбрал Люсю, не удивительно. В нее был влюблен даже Высоцкий, с которым они вместе учились в школе. Он, как рассказывает Люся, пел ей под окном дома на Брестской улице свои песни, аккомпанируя на гитаре. Отец Люси, довольно крупный чиновник в МВД, приходил в гневное состояние, заявляя, что какая-то хрипатая шпана горланит у него под окном. Он кричал Владимиру: «Убирайся, иначе я тебя водой оболью!». Люся особенно не противилась отцовским выпадам, т. к. Высоцкий ей не нравился: рыжий, неказистый, хрипатый. Вот ведь как, не сработала интуиция. Впрочем, она нисколько не жалеет. У нее есть ее Алик.
Анечка Крешина. Одной из наиболее ярких фигур среди студенток группы была Анечка Крешина. Она всегда появлялась в немыслимых туалетах: если сапоги, то ботфорты предельной высоты, если мини – опять же, короче нельзя. Туфли – обязательно заморские, на высоченных каблучках. Сама она маленькая, складная, живая. Личико было бы хорошеньким, если бы не длинный еврейский «шнобель». Позже она одна из первых в Москве переделала этот нос на классический у знаменитого пластического хирурга в Грузии Сопе, с которым сумела закрутить роман. Эта роскошная Анечка была вообще не промах. Например, в комиссию по стипендиям в Институте она регулярно являлась в образе бедной, несчастной девушки.
Папа у Анечки заработал большие деньги во время войны и сразу после нее на фотографиях. Погибшие были практически в каждом доме, и родные хотели иметь копии их фотографий в виде портретов на тарелках, медальонах и т. д. Анечкин папа выполнял эти заказы. Они позволили обеспечить семье безбедное существование и купить дом в Малаховке, что в то время сделать имели возможность немногие.
Училась Анечка из рук вон плохо. Когда настало время выпускных