Речной бог. Уилбур СмитЧитать онлайн книгу.
можно продать, то есть выдать замуж. Иногда он целый год, от одного половодья до другого, не обменивался с ней ни единым словом. Я не мог различить какого-либо интереса в его глазах, когда докладывал ему о воспитании и обучении дочери.
Разумеется, я старался скрыть от него свои истинные чувства к Лостре, так как он наверняка при первой же возможности использовал бы их против меня самого. Я пытался создать впечатление, будто считаю ее воспитание нудной и досадной обузой, и старался убедить его, что разделяю презрение и отвращение к женщинам. По-моему, он так и не понял, что, несмотря на кастрацию, мои чувства по отношению к противоположному полу были такими же, как и у обычных мужчин.
Именно из-за равнодушия моего господина к своей дочери я периодически поддавался соблазну и после долгих просьб Лостры шел на безумный риск, устраивая что-нибудь вроде последней проделки с поездкой на охоту на борту «Дыхания Гора». Обычно у нас был шанс выйти сухими из воды.
В тот вечер я рано ушел к себе и прежде всего накормил и приласкал моих любимцев. Я очень люблю птиц и животных и так хорошо лажу с ними, что даже сам удивляюсь этому. Я дружил почти с дюжиной кошек, хотя подчинить кошку не может никто. Кроме того, мне принадлежала стая прекрасных собак. Мы с Таном охотились с ними на антилоп и львов в пустыне.
Дикие птицы слетались на мою террасу и наслаждались моим гостеприимством. Они зло дрались между собой за право посидеть на моей руке или плече. Самые храбрые брали пищу из моих губ. Ручная газель терлась о мои колени, как кошка, а два сокола клекотом звали меня со своих насестов на террасе. Они были редкой породы, красивой и злобной. Как только у нас с Таном появлялась возможность, мы брали их в пустыню и выпускали на гигантских дроф. Я с истинным восхищением смотрел, как быстро и грациозно они пикировали на добычу. Всякий, кто попытался бы приласкать их, познакомился бы с их острыми загнутыми клювами, но со мной они были нежными, как ласточки.
Только позаботившись о своем домашнем хозяйстве, я позвал мальчика-раба и потребовал ужин. Я уселся на террасе с видом на широкую долину Нила и наслаждался тонким вкусом дикой куропатки, сваренной в меде с козьим молоком, которую повар дворца приготовил специально в честь моего возвращения. Со своего места на террасе я следил за баркой моего господина, возвращающейся с противоположного берега. Она медленно шла под квадратным парусом в алых лучах заходящего солнца, и я почувствовал, как сердце мое уходит в пятки. Вельможа Интеф мог послать за мной уже вечером, а я не был готов к разговору с ним.
Потом я с облегчением услышал, как Расфер, начальник дворцовой стражи, зовет мальчика, сегодняшнего любимчика вельможи, бедуина с миндалевидными глазами, которому едва исполнилось десять лет. Немного позже я услышал жалобные крики ребенка, когда Расфер протащил его мимо моей двери к занавешенному входу в покои великого визиря. Хотя за много лет я привык к подобным крикам, но не мог без содрогания слышать плач детей, и жалость снова