Рассказы из Парижа. Людмила МаршезанЧитать онлайн книгу.
Лариссы Андерсен, известной поэтессы восточной ветви русской эмиграции в Китае поразительно напоминнает лицо древнегреческой нимфы. Андерсен была необыкновенно красива: правильный овал лица, огромные синие глаза в веере чёрных ресниц, тёмные локоны, грациозная фигура нимфы. Естесственно, что вокруг неё создавалась атмосфера восхищения и влюблённости. Александр Вертинский, волею эмигрантской судьбы оказавшийся в Шанхае, в 1936 году писал ей:
– «Если бы Господь Бог не дал Вам Ваших печальных глаз и Вашей внешности – конечно, я бы никогда в жизни не обратил на Вас такого внимания… Важно, что Вы – печальная девочка с изумительными глазами и руками, с тонкими бёдрами и фигурой отрока – пишете такие стихи».
Но она не только стихи писала, она восхитительно танцевала, била чечётку, выделывала сложные акробатические номера на сцене, талантливо рисовала, ездила верхом, преподавала йогу. Встреча с Вертинским не стала её женской судьбой, Ларисса вышла замуж в 1955 году за элегантного француза Мориса Шеза, и после далёких путешествий они «бросили якорь» в родовом поместье Шезов во Франции, где Ларисса продолжила писать и печатать свои стихи. Её называли «чайкой русской изящной словесности», а Евгений Евтушенко вписал имя Лариссы Андерсен в антологию отечественной поэзии XX столетия.
Она была очень требовательна к своим стихам и говорила, что написать стихи – всё равно, что составить японский букет. Больше нужно отбросить, чем оставить. В 101 год Ларисса Андерсен покинула этот мир, а письма Вертинского, которые она бережно хранила более тридцати лет, оказались у Кати и ещё никогда не были опубликованы.
– Андрюша, ты будешь первым читателем, ты первый откроешь этот шедевр, и мне не надо будет тебе рассказывать о Вертинском, о его чарующем таланте, ты всё поймешь сам.:
«…Женщина – это скрипка. И когда её берёт в руки нищий – она жалобно пиликает, а когда её берёт в руки Божественный Паоло Сарасате – она поёт и плачет!.. Я не вторгаюсь в Ваше «старое девичье» одиночество и чудачество. Я верю только в себя, свою игру, в свой смычок (подчёркнуто). И Вы запоёте! Вы будете петь и плакать, мой гордый ангел! Вы будете звучать, как Божественный Страдивариус, на котором до сих пор играли калеки.
Я не отвечаю за прошлое, но отвечаю за будущее. И если у Вас хватит мужества отказаться от приличной и скучной лжи себе самой, от давно никому не нужного траура по никогда не сбывшемуся счастью, то я к Вашим услугам – душой, сердцем и Всем (подчёркнуто двойной чертой).
Александр Вертинский»[1]
André, прочитав письмо Вертинского, просто оцепенел:
«Какой вулкан чувств и лава любви, – подумал он, – вот голос настоящего мужчины, уверенного в себе. А я… идиот вульгарный, рассказывал Кате о монастырях, цыганах, гетто… и думал, что привожу её в восторг. Никогда не сделал ей ни одного комплимента, не сказал тех пронзительны слов, которые нормальные мужчины говорят красивым женщина. Вроде бы я и не душевный импотент, наверное, просто эгоист… родной матери ремонт