Убить Гертруду. Александр ФирсовЧитать онлайн книгу.
немытые окна, грязные полы, продавленный холостяцкий диван…
Вошел Николай, громогласно вмешавшись в изученье витрины:
– Чем богаты, тем и рады, принимай закуску!
– Принято! – ответил гость громко, наперебой интонации Николая. Как бы даже перекрыв его слова своим фальшивым пафосом. Но потом сильно пожалел, это хозяина распалило. Он находился на старте редкостного эмоционального подъема, и каждое слово, брошенное в него с его же грубой энергией, вызывало в нем подтверждение той горькой, копившейся недосказанности на свою жизнь, на родственников, на бывшую жену свою, которая очевидно мучила его ежечасно. На всё то, что его теперь окружало, и на всё то, чего с ним больше не было и не представлялось возможным уже никогда его беспокоить.
Антон помог ему сдвинуть две старые, ободранные табуретки вместе, это и был доступный в этом сервисе стол.
– Давай хоть газетами застелим, пес бы их побрал, – ругнувшись, Николай вытащил из-под стола две старые газеты. Одну дал Антону, другую стал сам разворачивать и расправлять на табуретке. Ту, напротив которой Антон сидел, он застелил сам своей газетой, после этого они вместе положили еще один общий лист на обе табуретки. Закончив с холостяцкой скатертью, Николай поочередно стал выносить и выставлять миски с приготовлениями на скорую руку, которые побыстрее, для того чтобы тотчас перейти к выпивке, настругал на кухне. В них лежали маринованные огурчики, картошечка, порезанная пополам, хлеб мелкими кусочками и несколько долек тоже мелко нарезанного, желтого, заскорузлого, дешевенького плавленого сырка. Всё это украшала литровая бутылка коньяку. На этикетке было написано «Князь Таврический». Сама посудина имела довольно причудливые изгибы и внушительный литраж.
Николай уже протирал два стакана. Нет! Даже не два стаканчика под водку, а два граненых больших стакана. Он их шумно хряпнул в центр обеих табуреток, и от того, что гость даже немного вздрогнул от «звяка» стаканов по дереву, недоуменно взглянув ему прямо в лицо, он еще сильней как-то опасливо улыбнулся Антону, просверлив двумя красными, напряженными глазищами, и особо уставился на молодые руки с бутылкой. Еще чуток, и он откинул бы все условности и нормы приличия, выхватил бы ее у гостя, сорвал крышку, вилкой ковырнул бы дозатор и стал хлебать прямо из бутыли, из горла, работая кадыком и издавая соответствующие хлюпающие звуки при каждом глотке. А потом швырнул бы пустую или чуть-чуть недопитую бутылку в сторону и, пытаясь что-нибудь высказать, начать хоть какой ни есть разговор, отключился бы прямо на табуретки, смешав и смяв всю закуску на себя, в полном раздрае упал бы уже на пол и там в брожении собственных рвотных масс уснул тяжело и беспробудно. Ох, уж это Антоново воображение, пророчило худший расклад.
Но всё выглядело пристойно и благополучно! И пусть так бы и закончилось, пристроилось к Антону в задний карман его фантазий. Через минуту гость