Майор Вихрь. Семнадцать мгновений весны. Приказано выжить. Юлиан СеменовЧитать онлайн книгу.
должна оказаться такой густой, что коса в ней сначала затупится, а потом запутается. И направить косу нельзя – точильного камня поблизости нет».
– Только тихонько говори, – перешел на шепот Берг, – здесь даже стены имеют уши.
Он отошел к шкафу, открыл дверцы, выдвинул большой американский автоматический проигрыватель «Колумбия», поставил несколько пластинок и включил музыку. Он слушал танго, закрыв глаза и покачивая в такт головой.
– Слушай, – сказал он, медленно подняв тяжелые веки, – слушай меня внимательно. Я не хочу знать ни твоего настоящего имени, ни кто ты, ни с кем связана. Я постараюсь тебе помочь, но не ценой предательства, а иной ценой. Не понимаешь?
Все это было так неожиданно, что Аня, покачав головой, так же шепотом ответила:
– Не понимаю.
– Я хочу, чтобы ты мне ответила только на один вопрос, – сказал Берг очень медленно, – ты считаешь, что все немцы с Гитлером или нет?
– Нет, – ответила Аня, – не все.
– Как ты думаешь, может под погонами полковника скрываться человек, не симпатизирующий фашизму?
– Такие люди сдаются в плен.
– Верно. В плен могут сдаться люди, которые находятся на переднем крае. А что делать человеку – я не о себе говорю, не думай, у нас ведь идет отвлеченный разговор, – так вот, что делать человеку, который не имеет возможности сдаться в плен?
– Гитлера застрелить – вот что.
– Ну, хорошо… Я этого твоего ответа вообще не слышал. Я повторяю свой вопрос: как такому человеку доказать свою антипатию фашизму?
– Чего вы от меня хотите? – спросила Аня.
– Ничего, – сказал Берг. – Сейчас будем пить чай – всего лишь. Ты любишь как – покрепче или слабенький?
– Покрепче.
– Зря. От крепкого чая портится цвет лица.
– У меня уж и так испортился цвет лица, – сказала Аня и пощупала синяк под глазом.
– Пойми его. У этого офицера на фронте погиб брат, молоденький мальчик.
– Про молоденького он не говорил. Он сказал – просто брат.
«Барышня знает немецкий», – отметил для себя Берг, но вида не подал.
– Ну, все равно брат. Родной ведь человек.
– Не мы все это начали.
– Тоже верно. Я не оправдываю его, просто я пытался тебе объяснить, почему он был несдержан.
– Может, вы скажете, что у вас не пытают?
– У нас – нет. У нас расстреливают. Пытают в гестапо, а я – не гестапо, я армейская разведка. Абвер. Вернее, бывший абвер. Слыхала?
– Нет. Не слыхала.
– Ну, это не важно, – улыбнулся Берг и посмотрел в глаза девушке, – я не ловлю тебя, не думай.
– А я и не думаю.
– Сколько тебе сахару класть?
– Чем больше – тем лучше.
– Четыре. Достаточно?
– Можно и пять.
– Ну, пожалуйста. Давай положим пять. Сам я пью вприкуску.
– Откуда вы так хорошо знаете русский?
– Я не могу тебе ответить.
– Почему?
– Потому