Фатум. Том второй. Кровь на шпорах. Андрей Воронов-ОренбургскийЧитать онлайн книгу.
карету в такие густые заросли, что папаша Муньос успевал только жмурить глаза, а всадникам случалось даже вынимать ноги из стремян.
Это были глухие, безлюдные места: империя скорпионов и змей, юкки29 и кактусов, скрывавших всадника со шляпой. На обочине звериной тропы ныряли за своей добычей канюки, а другие хищные птицы неслышно кружили над ними в вяло текущем воздухе.
Вконец измотанные, с кирпичными лицами, в изодранных плащах, они выехали из чащи. По приказу дона Диего возница продолжал раз за разом менять направления, выбирая каменистые участки, где копыто и колесо не оставляли явного оттиска.
– Дон, я умоляю вас, не гоните так лошадей! – временами орал ошалевший Початок.
Но всякий раз слышал веселое, неизменное:
– А зачем их тогда держать, если тихо ездить!
К концу дня они на славу замели и запутали следы, захмелели от усталости, но покоя на сердце не было. Диего был уверен: «хвост» всё равно найдет «голову» и, увы, скоро. Те, кто шли по пятам, шли не за их кошельком, они шли за их кровью. Тешило одно: если капитан со своими людьми приготовил для него петлю, то прежде не раз придется перевязать ее узел.
«О, силы небесные, смилуйтесь надо мной!» – тихо по-скуливал Початок. Его ячменные глаза с болью поглядывали на неутомимого андалузца и каменные спины его слуг. Задница папаши Антонио, похоже, испеклась за день на козлах и при каждом ударе кричала: «Господи, Боже! Этот сумасшедший испанец не успокоится, пока мы все тут не сдохнем». Увы, толстяку оставалось только скулить; кипя от бессильной ярости, он крепче нахлестывал лошадей.
Глава 18
Они стреножили коней в глухом распадке, с чахлой, мрачной зеленью на уступах. Стиснутый с двух сторон каменистыми зубьями, он напоминал разрушенный циклопический склеп. Как бы там ни было, а место майор выбрал толково, со знанием дела. Оно оказалось удобным как для ночлега, так и для наблюдения. Через узкую горловину теснины, как сквозь щель рыцарского забрала, был хорошо виден широкий разбег скоро меркнущей альменды.
Пока Мигель справлялся с костром и парусиновым навесом, оба брата кормили из шляп лошадей и рассматривали корявый строй каменных исполинов. Исчерневшие и выветренные тысячелетиями, они обросли глубокими трещинами, надломились, а то и упали.
Чтобы не вызывать подозрения, Антонио между делом чесал языком:
– Эй, братья-разбойники, чем занимаемся?
– А ты незрячий? – Гонсалесы нахлобучили шляпы.
– Э-э, невидаль – лошади. Подумаешь, спины сбили! —Початок громко зевнул.– Эх, мной бы кто позанимался… Я вон свою задницу сбил почище любой вашей кобылы, и то молчу… А вы, понимаешь ли, распустили тут языки! На то они и лошади, чтобы хребтину сбивать…
– Вон, гляньте-ка лучше сюда! – он тыкнул пальцем в покрытое густой паутиной трещин зеркальце.
– Ты что, купил его, чтоб любоваться на себя? —откликнулся
Юкка – хорошо известный представитель пустынной флоры – юкка древовидная (Jucca brevifolia). Вид юкки, имеющей древесный ствол, достигает высоты более 12 метров. (Прим. автора).