Человек из дома напротив. Елена МихалковаЧитать онлайн книгу.
глубине души иногда шевелился червячок сомнения. Но в тот день, когда Матусевич поделился с нами своей идеей, меня охватила всепоглощающая детская радость. Я больше не был тем ребенком, которого не зовут погонять мяч во дворе. Меня взяли в игру.
Глава 3
Макар Илюшин скучал. «Самый простой случай из всех, с которыми мы работали, – думал он. – Владелец дома напугал балбеса инсценировкой в подвале, и тот сбежал. Теперь отсиживается в норе у кого-нибудь из старых приятелей. Пьет, надо полагать…»
Задача сводилась к тому, чтобы отыскать добряка, давшего приют риелтору. Илюшин подозревал, что достаточно выждать неделю, и кающийся Сафонов объявится, но Татьяна не хотела терять ни дня.
Сергей Бабкин, как всегда добросовестный и въедливый, обошел весь поселок, расспрашивая хозяев окрестных домов, не видели ли они чего-нибудь странного. Незнакомую машину? Сопротивляющегося человека, которого волокли бы из коттеджа? Может быть, кто-то кричал?
Нет, отвечали ему, все было тихо, здесь всегда тихо, да вы, наверное, сами видите.
Получалось, Сафонов ушел из «Белой березы» сам.
В этой картине Илюшина смущало лишь одно: фотографии в подвале. Если подумать, требовалось чертовски много усилий, чтобы достать их, если только хозяин не был близко знаком с кем-то из однокурсников Никиты.
Но какая же странная идея. Сказать начистоту, дикая идея. Такая кому попало в голову не придет.
Человек, напугавший Никиту, был намного интереснее самого Сафонова, и Макар повеселел, представив, что ищут они не унылого риелтора, а бывшего смотрителя «Комнаты страха» из Луна-парка.
Зазвонил телефон.
– Выяснил? – спросил Илюшин и приготовился записывать.
Собеседник заговорил, и полминуты спустя от расслабленности Макара не осталось и следа.
– Во Франции? – недоверчиво переспросил он. – Ты уверен?
Сергей Бабкин сидел в кафе, окнами выходящем на Покровку, и ждал бывшего следователя: Урюпин, как выяснилось, уволился год назад.
По улице неторопливо бродили туристы, ветер доносил колокольный звон из монастыря, и холодный солнечный день был так хорош, что Бабкин позволил себе расслабиться и не думать о деле. Официантка лет двадцати улыбнулась ему дружелюбно, без капли кокетства, и спросила, достаточно ли хорош чизкейк. Не моргнув глазом, он соврал, что чизкейк великолепен, подумал, не заказать ли штрудель, но тут вспомнился Илюшин с его занудством об избытке быстрых углеводов в рационе Бабкина, и штрудель есть расхотелось.
– Сергей!
Из тощего юнца с кадыком Урюпин превратился в человека, о котором консультанты в ювелирных магазинах говорят «солидный мужчина». На его лице при виде Бабкина начала проступать покровительственная улыбка, исчезнувшая, когда Сергей поднялся из-за стола.
– Отвык я от тебя! – признался Урюпин, глядя на него снизу вверх.
– Рад видеть! Заматерел ты, голуба!
– А жена говорит – обрюзг, – пожаловался Урюпин. – Приходится следить за весом.
И