Фальшивые зеркала. Сергей ЛукьяненкоЧитать онлайн книгу.
блюда я никогда не ел. Но наверняка оно будет выглядеть красиво, а фантазия додумает вкус.
– Ушицу… – продолжаю я, скользя взглядом по меню. – И графинчик водочки… самой обычной, пшеничной. Хлеба черного.
– Все?
– Томатный сок…
Запивать водку – вульгарно. Но сейчас я хочу именно вульгарности.
Остаюсь ждать заказа. Конечно, все могут подать мгновенно, но зачем портить иллюзию? Сижу, оглядывая зал. Некоторые лица уже примелькались. Другие – незнакомы. На сцене – одинокий гитарист, то ли группа еще не собралась, то ли он просто предпочитает выступать один. Вслушиваюсь в негромкий голос…
Этот метод прост:
Весь квартал под холст.
Он не художник, нет, он – эхо века,
Эхо нас… И это веха!
Как бензиновая радуга на лике реки
На черном асфальте цветные мелки,
Это мы. Ты видишь, это – ты и я.
Он наград не ждал,
Он не ждал похвал,
Он делал то, чего не мог не делать,
Раб и Бог цветного мела.
Как бензиновая радуга на лике реки
На черном асфальте цветные мелки,
Это мы. Портрет до первого дождя.
Да, есть дождь и снег,
Да, не вечен век,
Но не спеши кричать «ату» со смехом;
Мы живем в эпоху эха.
Как бензиновая радуга на лике реки
На черном асфальте цветные мелки,
Это мы. Портрет, как феникс из огня.
Певец опускает гитару. Смотрит на зал. Никто его толком и не слушал, народ увлечен процессом питания. На мгновение наши взгляды встречаются, и у меня возникает странное ощущение, что песня была предназначена именно для меня.
Так обычно и бывает с хорошими песнями.
Певец встает и уходит, странно, за гриф, держа гитару. Так не берут инструмент, но жест почему-то кажется абсолютно естественным.
Черт, почаще надо заходить. «Мы живем в эпоху эха…»
– Можно?
Оборачиваюсь. Ага…
В Диптауне редко встретишь старика. Все хотят быть молодыми и красивыми, если не в жизни, так хоть в сладостном сне. Решиться на такой облик – это поступок.
– Садись, Ежик, – приглашаю я.
Ежик – прозвище местного завсегдатая. Я довольно долго считал его программой, пока не поговорил сам. Как ни странно, но человек, проводящий в глубине большую часть суток, – вполне настоящий. Ему лет шестьдесят, он седой, морщинистый, полноватый. Лицо обрюзгшее, но чисто выбритое. Короткая, седенькая, военная прическа, за которую он и заслужил прозвище. Чуть опустившийся, но в меру приличия. Одет старомодно, но аккуратно. В общем – неприязни не вызывает, скорее – интерес.
– Слышал про взлом? – интересуется Ежик, присаживаясь. Косится на официантку, уже несущую водку и сок.
– Еще рюмку, – прошу я, хотя и вижу, что на подносе две рюмки. Скорее всего Ежик сидит в «Царь-рыбе» не по собственной инициативе, он наемный работник. Как в публичных домах девочки разогревают