Ева и головы. Дмитрий АхметшинЧитать онлайн книгу.
за чередой пасмурных дней, каждый второй из которых изливал по грешной земле плач.
Приспустив веки, Эдгар поглядывал на свою спутницу. Воистину, странные существа – дети. Они как мелкие суетные птички, или как рыбы с красноватым тельцем, что играются на мелководье в толще воды. Совсем не волнуются, если течение отнесёт их далеко от привычных берегов. Он находил подтверждение прежним наблюдениям: относиться к Еве, как к маленькой копии человека, будет неправильно. Она не человек. За годы странствий Эдгар собирал крупицы информации о людях. Если бы он умел писать, как монахи в своих монструозных библиотеках, наблюдения, может, заняли бы всего несколько листков пергамента, но когда ты в пустоши и до ближайшего пресного ручья – дни и дни пути, каждый глоток воды как откровение.
К Еве сложно применить добрую половину этих наблюдений. Она… иная. Она единственная, кто самолично навязался к нему в спутники, и Эдгар решил пока не рвать спущенную с Небес нитку, пусть даже она всячески мешается под ногами, и вообще, приводит в недоумение.
Кто знает что там, на другом её конце?
– Ты добрый, раз помогаешь людям за просто так, – подала голос девочка. – Мама читала мне сказки про великанов. Ты один из них?
– Для тебя я великан, маленькая сойка.
Эдгар сплюнул под колёса, в пыль, и сказал:
– Какие же, должно быть, у них кости, у этих великанов? Должно быть, как сосны.
Его было нелегко понять. Знакомые слова как будто формировались из незнакомых звуков – так, будто поросёнок вдруг захотел похвастаться недюжинным (для поросёнка) словарным запасом и пытается рассказать о своей жизни в хлеву. «Из какой такой дикой страны произошёл этот говор?» – думала девочка. Рассмеялась и сказала:
– Ты никогда не видел собственных костей?
– Только чужие, – ответил Эдгар. Прищёлкнул языком. – Какие же замечательные кости я видел один раз у одного переболевшего оспой паренька! Такие красивые! Видела бы ты, какие плавные изгибы у его таранных костей. Тех, что в пятках. На ощупь они знаешь какие? Словно шестопер из кузницы именитого кузнеца, с его клеймом, повергающим в трепет королей. Да, трепет королей! То лучшая награда для делателя, а хорошие кости – награда мне. Я не король – тьфу, проклятые, славьтесь, благословенные! – и не кузнец, но они хорошо умещаются на одной лошади.
– Кто умещаются на одной лошади? – не поняла девочка.
– Я хотел изречь, что кости у него были красивые, – ответил великан. – Только и всего.
– Иногда ты начинаешь говорить, как клирик. Загадками.
Эдгар промолчал.
– Ты был когда-то священником? – продолжала допытываться Ева.
– Я священник для того, кто когда-нибудь окажется в земле или на дне сточной канавы. Где здесь благородство? Только мерзость, тлен и мухи. Только дорога к яме с костями. Господь – пастырь человеческой души, и по его слову душа очищается, но кто-нибудь когда-нибудь видел, чтобы по божьему велению у человека выпрямлялись кости?.. Нет! Впрочем,