Фортуна благоволит грешным. Тереза РомейнЧитать онлайн книгу.
закашлялась, потом со смехом сказала:
– Что может быть большей честью для скульптора, чем знать, что его шедевр ощупывают.
Бенедикт тоже рассмеялся. Шарлотта же подошла к нему еще ближе и остановилась с ним рядом.
– Никто из нас не художник, – сказала она, – но думаю, вас вполне удовлетворит мое описание комнаты.
– Я тоже так думаю, – кивнул Бенедикт.
– Но с чего бы начать? – Шарлотта снова кашлянула. – Так, умывальник – из темного орехового дерева. Сверху на нем есть царапины, в том месте, где множество раз ставили кувшин и двигали таз, когда наливали и выливали воду. Драпировки на окне – оливковые, из окна же открывается вид на земли нашего соседа Селвина. Мы находимся на краю вересковой пустоши, а у Селвина есть прекрасные пастбища.
– Кто такой этот Селвин?
– Эдвард Селвин – местный сквайр. – Она на несколько шагов отошла. – Кроме того, он… В общем, это одна из тех легкомысленных художественных натур, о которых я упоминала. В наших краях Селвины – одни из самых крупных землевладельцев.
Бенедикт вытянул руку и нащупал кроватный столбик.
– А кровать? Как она выглядит?
– Покрывало на кровати – лоскутное, с цветочным орнаментом, светлого шелка. Остов кровати – из такого же темного ореха, как умывальник, но в лучшем состоянии. А кроватные шишечки часто полируют.
Бенедикт с трудом удержался от улыбки.
– Вы имеете в виду – на столбиках со стороны изголовья?
– Да, конечно. Что еще я могла иметь в виду?
– Не могу себе представить, – отозвался Бенедикт. Он вдруг понял, что ему очень хотелось провести пальцами по лицу Шарлотты. Словно она была той самой скульптурой, которую он с удовольствием бы ощупал в музее. Но если бы он начал к ней прикасаться, ему бы не захотелось останавливаться. А действительно, каково это – провести пальцами по ее лицу, проследить линию шеи, а затем – накрыть ладонью грудь и вдохнуть ее аромат… Конечно, такая женщина – с ее-то тайнами – никак не могла быть девицей. И если бы он попросил разрешения до нее дотронуться, то она вполне могла бы ответить «да». Но он не должен об этом просить. Он приехал сюда в поисках денег, а не ради возни между простынями. Привязать к себе женщину, будь то на день, на неделю или на всю жизнь, – в этом нет для него награды.
– Возможно, это будет слишком дерзко с моей стороны, однако… – Бенедикт на мгновение умолк. – Могли бы вы описать… свою внешность?
– Мистер Фрост, а имеет ли это значение?
Она явно насторожилась. Наверное, ему следовало бы ответить «нет», но все же…
– Конечно, имеет. По крайней мере – не меньшее, чем царапины на умывальнике, а о них вы мне рассказали с готовностью.
– Весомый аргумент. – Она вздохнула. – Итак, мой рост… Полагаю, вы его уже определили. А волосы у меня такие же темные, как у вас, но прямые, тогда как ваши вьются.
Значит, все-таки у нее темные волосы. Бенедикт помнил, что в волосах его отца проседь появилась еще до того, как отцу исполнилось тридцать. Интересно, седели