Седьмой день. Утраченное сокровище Библии. Сигве ТонстадЧитать онлайн книгу.
рода взгляд на Холокост требует самоанализа и переоценки ценностей; он побуждает к богословским приоритетам, в которых виден явный изъян. Даже если фашистская идеология и не была вызвана христианским антисемитизмом, мы сталкиваемся лицом к лицу с соображениями и чувствами, проявившими свое бессилие пред лицом зверств, совершенных против иудеев. Исследователи, считающие Холокост поворотным событием, считают, что христианству необходимо заново проанализировать свои шаги, приведшие к столь прискорбным последствиям[10]. Они, по сути, ищут новый критерий, с помощью которого можно будет отделить то, что по-настоящему важно, от того, что менее важно в христианской вере. Как сказал исследователь Ветхого Завета Рольф Рендторфф, «что-то пошло не так с самого начала»[11]. Даже если и отыщется некий спасительный путь, то Холокост, увы, уже не исправить. Но все же христианство, хоть и с опозданием, встанет на путь примирения и возврата к истокам. Настоящее исследование как раз и призвано провести такого рода анализ для того, чтобы посмотреть на сложившееся положение через призму седьмого дня и выяснить, что же пошло не так.
«Сужение»
Библия начинается с акта творения, но у христианского богословия на протяжении многих веков были иные приоритеты. Для Герхарда фон Рада главенствующей темой в Ветхом Завете является избрание Израиля. Акцент на избрании Израиля низводит творение до уровня приложения или своего рода придатка к более весомой и важной библейской концепции спасения человечества[12]. «История спасения» – это ключевое понятие и главная тема в данном понимании, по отношению к которой история творения всего лишь пролог[13]. Затем, существенно пересмотрев свои взгляды, ведущие исследователи Ветхого Завета стали рассматривать творение не как пролог, но как предпосылку, на которой выстроена вся остальная конструкция. «Учитывая все факторы, доктрина творения, а именно вера в то, что Бог сотворил и поддерживает в нынешнем виде мироустройство во всех его аспектах, – это отнюдь не второстепенная, но фундаментальная тема библейского богословия»[14]. Клаус Вестерманн признает, что, когда богословие обосабливается от творения, «оно, хотя и не сразу, неизбежно превращается в антропологию и начинает разваливаться изнутри и обрушиваться вокруг нас»[15]. Вряд ли кто-то станет отрицать, что именно так все и произошло.
Экологический кризис, вынудивший богословов отступить от укоренившихся допущений и приоритетов, в определенной мере вызван самим богословием. Более того, он уходит корнями вовсе не в Просвещение, не в теории, пытающиеся воспроизвести эволюцию Библии, и даже не в возникновение эволюционной теории происхождения мира. Это последний отголосок христианской «приливной волны», которой, в общем-то, было нечего сказать по поводу человеческого тела и материального мира. При этом христианство настойчиво предлагало спасение человеческой души. Вместе с экологическими последствиями
Irving Greenberg, “The Shoah and the Legacy of Anti-Semitism,” in
Rolf Rendtorff, in remarks at the
Gerhard von Rad, “The Theological Problem of the Old Testament Doctrine of Creation,” in
Norman C. Habel, “Introducing the Earth Bible,” in
H.H.Schmid, «Creation, Righteousness, and Salvation: “Creation Theology” as the Broad Horizon of Biblical Theology,» in
Claus Westermann, “Biblical Reflection on Creator-Creation,” in