Путь Самки. Евгений ТорчиновЧитать онлайн книгу.
Съездить в Гонконг мне хотелось, но перспектива поиска трехсот долларов для перелета в Вену и обратно не вдохновляла. То есть взять их в долг особой проблемы не было, но ведь потом отдавать придется. А как говорится, берешь в долг чужие и на время, а отдаешь свои и навсегда. Но, видимо, все же придется.
В секторе появилась наша дама эллинского происхождения Электра Дмитриевна Кессиди, эффектная даже в свои шестьдесят пять. Она мило улыбнулась мне и проинформировала, что «пока вас тут не было, заходил Сережа Соловьев и просил заглянуть к нему в сектор». Сергей Соловьев был моим близким другом, и он наверняка собирался позвать меня пить кофе в кофейню «Пегас» в соседнем доме. Поэтому я попросил Электру Дмитриевну всем взыскующим меня говорить, что буду в секторе через полчаса – минут через сорок, и пошел в Серегин сектор. Там выяснилось, что он уже отбыл в «Пегас», куда я и отправился вслед за ним.
В «Пегасе» оказалось, что ребята (Сергей и еще двое наших приятелей) уже попивают кофе и о чем-то оживленно беседуют. Я взял двойной эспрессо и присоединился к ним, прервав их беседу рассказом о своей гонконгской перспективе. Мой рассказ в основном вызвал зубоскальство по поводу темы конференции с инвективами в адрес как экуменизма, так и фундаментализма. Толя Зерванаев – и откуда у него такая персидская фамилия? – говорил:
– Какие бы конференции они ни организовывали, христианство не реформируемо.
Толя, надо пояснить, отличался известным антиклерикализмом и неприязнью к христианству; однажды он даже заявил, что ему и получаса хватит, чтобы рассказать все про христианство с христианским богословием в придачу. Сергей пустился спорить с ним, рассуждая о Шеллинге, философии, мифологии и архетипах Юнга. Я сказал, что воздержусь судить об архетипах Юнга, хотя его абсолютизация психологического аспекта алхимии, безусловно, прискорбна и к тому же игнорирует историю «царственной науки». Приятели заявили, что алхимия их мало интересует, и заторопились в институт. Я поплелся за ними.
Не успел я заняться чем-то позитивным, как меня позвали к телефону. Оказалось, что звонят из Москвы по поводу Гонконга. Москвичей вполне удовлетворила тема моего доклада, и они немедленно востребовали с меня abstract[1] на пол странички, который я сам должен был отправить «мылом» (сиречь электронной почтой) в оргкомитет конференции. Потом в сектор прибежала вечно возбужденная служительница общественности Нина Васильевна Касьянцева и объявила – сначала всем вместе, а потом еще «на ушко» каждому по отдельности, – что «в пятнадцать ноль-ноль Георгий Тигранович приглашает всех в Зеленый зал на производственное совещание, всего минут на десять-двадцать» (значит, как минимум на час). Поскольку шел уже третий час, я пошел посидеть в курилку на лестничной площадке и послушать, о чем говорят там. Ни о чем интересном там не говорили. Олег Павлович Трубецкой (потомок князей, как он уверял всех и каждого) опять жаловался на жизнь, сокрушаясь о том, что классическая оперетта умерла, а хранимые им алхимические и магические рукописи и инкунабулы разворуют и распродадут американцам, японцам и всяким прочим шведам. Все это было уже
Конспект, резюме