Дневник. 1873–1882. Том 2. Дмитрий МилютинЧитать онлайн книгу.
выждав даже конца изложения, хотел было заживо похоронить нашу комбинацию; однако ж государь поддержал нас, сказав, что высказанная мысль с давних пор была любимою мечтой не только его самого, но и покойного императора Николая.
В заключение государь сказал графу Шувалову, что он может попытаться, при удобном случае, пустить в ход эту мысль, хотя бы в виде частного разговора. Если она и не будет иметь практических последствий, то все-таки самая постановка вопроса на широкие, рациональные основы, чуждая всякой односторонности, равномерно распространенная на все национальности Оттоманской империи, придала бы русской политике на конгрессе неизмеримо большее достоинство, чем преследование узких эгоистических интересов, какие будут, конечно, отстаивать другие соучастники Европейского ареопага.
Что касается князя Горчакова, то совещание нынешнего дня окончательно показало, что он человек отживший. Он говорил мало, и всякий раз, когда пробовал что-нибудь сказать, выходило как-то невпопад. Он уже не в состоянии схватывать мысли; не может вникать в сущность дела; голова его перестала работать. Как же будет он разыгрывать на конгрессе роль первого представителя России? Граф Шувалов не скрывает своей досады на поездку канцлера в Берлин и не без основания опасается, что неуместные его выходки могут весьма повредить ходу дела.
Во всё время совещания ни Убри, ни Гирс, ни граф Адлерберг, ни великие князья не открывали ртов.
В совещании между прочим решено, чтобы при уполномоченных на конгрессе находились несколько лиц для доставления им нужных справок и сведений относительно мало знакомых местностей и обстоятельств: собственно по дипломатической части – Нелидов (взамен Кумани, который был нарочно выписан из Парижа, но оказался мало подготовленным), а по военной – генералы Анучин (состоявший всё время при покойном князе Черкасском в Болгарии), Бобриков (много ездивший по Турции, а в последнее время состоявший при сербских войсках) и полковник Боголюбов (долго находившийся в Черногории, а в последнее время ездивший с поручениями в Вену и Лондон). Выбор этих личностей предохранит конгресс от невольных ошибок и недоразумений. С Бобриковым и Боголюбовым я успел сегодня же переговорить; но Анучин, недавно только возвратившийся из Турции, уже уехал вчера из Петербурга к своему месту в Радом (куда он назначен на должность губернатора). Ему послана телеграмма.
28 мая. Воскресенье. Утром был, по обыкновению, в Царском Селе. После обедни и завтрака государь позвал к себе в кабинет графа Шувалова, Гирса и меня, и тут окончательно были выяснены некоторые вопросы, оставшиеся нетронутыми во вчерашнем совещании. На обратном пути из Царского в Петербург ехал я вдвоем с графом Шуваловым, и тут еще раз мы с ним обменялись мыслями относительно федеративной организации Турецкой империи, а также по вопросу о будущем разграничении владений на Балканском полуострове.
Сегодня же был вызван в Царское Село статс-секретарь Набоков по случаю назначения