Человек и другое. Книга странствий. Сергей СоловьевЧитать онлайн книгу.
не требующее вовлеченности и самоотдачи до полной гибели – потому что это само собой.
Ладно, я могу эти песни долго петь. И наверное, тут есть что-то и от ностальгии по тому детству, которое было и у меня. Но сейчас я о другом. В этом моем путешествии по Индии между джунглями меня почему-то часто приглашали выступить в школах. Могли бы, наверное, и куда-нибудь в другие места, но в тех деревушках и маленьких городках, кроме школ, было, похоже, некуда. Я выступал в очень разных школах: от маленьких, заброшенных за облака, куда никакой транспорт не ходит, до залов на несколько сотен детей в колледже с профильным английским, от школ для адиваси (лесных людей) до городских праздников на площадях. А в одной из школ у меня было 10-15 выступлений подряд с переходом из класса в класс.
Так вот, несмотря на то что в большинстве мест эти выступления пытались организовать «торжественно и чудно», со сценой, кафедрой и цветами, я эту праздничную официальность тут же старался отбросить и вовлекал детей в разговор о жизни и смерти, о главном, о смыслах. И с юмором, и всерьез. И – боже – как же они вовлекались!
Не без курьезов. Ну например, когда я спросил: «Что же самое главное в жизни?» – первой ответила девочка лет девяти (из первого ряда): «Хорошие манеры!» Правда, когда я пошел в зал, передавая микрофон в дальние ряды, все стало на свои места. Интерес, сказал мальчишка, главное, чтобы жить было интересно – как настоящее приключение.
А в школе для адиваси (о, какие же у них невозможно прекрасные лица!) я с порога спросил: а кто из вас видел тигра? Лес рук. (А это как раз та местность, где уже много лет большие проблемы с тиграми, сбежавшими из заповедника в эти скудные и безлесные края, в том числе случаи тигриного людоедства.) И вот я предлагаю им поднять руку за то, чтобы этих проблем не было – ни тигров, ни горя, ни смерти (которая, возможно, коснулась и этих семей), ни этих проблем. Или – пусть будут? Две-три руки – на первое предложение, лес – на второе.
И вот проходит уже минут 10-20, мы говорим уже совсем о другом, о том, что их учитель – вовсе не учитель, а вон деревце за окном, но и оно – не деревце, а облако, которое – вон та девочка в третьем ряду слева, как тебя зовут? – но и ты – не ты, а мой голос, который не здесь, а во льдах Антарктиды… и так до бесконечности, и обо всем этом догадались давным-давно – в Индии и написали в Упанишадах: «Тат твам Аси» – «Ты есть То». И положили в основу мира…
И тут я поворачиваю голову и вижу девочку в чудесном платье и с дивным, очень нездешним лицом; она смотрит, кажется, в никуда, сидя со все еще поднятой рукой. Ты что-то хотела сказать?
Я, говорит, за тигров… за жизнь.
Подошел к ней, обнял, поднял над собой: вот, говорю, это мир – настоящий, родной – значит, мы будем живы.
А потом, уже в какой-то другой школе, после всего во дворе ко мне подошел мальчик и спросил: а какое самое сильное впечатление было у вас в жизни?
И я задумался.
Рани
Этой истории 12 лет. В этом простенке у хижины погонщика на краю джунглей