Горький привкус счастья. Алла ДемченкоЧитать онлайн книгу.
самым отъездом, мать Степанкова завела ее в первый попавшийся магазин. Кроме сумок, мелких ярких сувениров и улыбающейся продавщицы, в магазине больше ничего не было. Сумки были невообразимо дорогими, особенно вот эта «на все случаи жизни». Она могла стягиваться шнурком, превращаясь в спортивную торбу, в которую легко вместилась не только бутылка коньяка, но и коробка с пирожными. Стоило уложить плотное дно, и от мешка не было и следа – обычная сумка, умело декорированная толстым шнурком.
– Пусть подарок напоминает тебе, что в Москве у нас остался сын без присмотра, – Анжелика Николаевна вручила подарок.
Сын, то есть Степанков, ни в чьем присмотре давно не нуждался, но от сумки отказаться Саша не смогла.
– Я тебе так скажу. – Степанков прикончил последнее пирожное и на всякий случай заглянул в коробку. – Без больного диагноз я, конечно, не поставлю, но одно скажу наверняка – у него психологическая травма, а потом уже твоя неврология.
Что-то подобное она и ожидала услышать. Какая-то деталь всплывала в ее памяти, но чего-то не хватало до полной картинки. Что же случилось в жизни Лагунова, через что же он так болезненно перешагнул? Или, наоборот, не смог перешагнуть?
– Ты заметила, что твой Лагунов постоянно чувствует вину перед женщиной или женщинами, неважно? Главное – чувство постоянное, навязчивое, а оно, как известно всем умным людям, самое разрушительное из всех чувств.
– Ну, это я, допустим, и сама знаю, что чувство вины разрушительное. А почему вдруг – вина перед женщиной? Может, у него вина перед коллегой или перед клиентом, которого обещал спасти от тюрьмы и не спас?
– Согласен. Но, опять же, кого он не воспринимает? Нянечек там всяких, медсестричек, тебя, кстати, тоже. Одним словом – женщин. Ну, так какой отсюда вывод?
Степанков прищурил глаза и смотрел на нее так, словно она давно знала ответ сама.
– Правильно, – продолжал Степанков, – болезнь – это самозащита сознания. И оно будет держаться за болезнь до победного конца. Скорее всего, – Степанков предупредительно поднял указательный палец, – какие-то комплексы сформировались в глубоком детстве, потом с возрастом начали контролироваться, вытеснялись в подсознание. А потом – бац! – стресс! И понеслось! Крыша – тю-тю!
Лекция была красноречивая и познавательная. Степанков, похоже, нравился сам себе. Даже глаза заблестели. Возможно, эти глаза, без тени лукавства и сомнения, и притягивали всех тех, кому нужна была помощь этого грузного, неуклюжего человека, способного заглянуть в святая святых – в человеческую душу.
– Это, кстати, тезис докторской диссертации, – подвел итог без пяти минут профессор.
– О высоких материях я сразу догадалась.
– Как твой алкоголик поживает? Надеюсь, после моих сеансов в стойкой ремиссии?
Саша вытаращила глаза. Никаких знакомых алкашей у нее отродясь не было.
– Ох, эта ваша девичья память! Помощь нужна была другу твоего друга. Фамилию твоего друга не помню, а своего пациента помню