Загадка Николы Теслы. Генрих ЭрлихЧитать онлайн книгу.
впрочем, про себя. Ведь все это действительно могло быть использовано против него.
Глава 3
Черная пятница, февраль
День был плохой. Хуже некуда. Чего еще ждать от пятницы, тринадцатого? Умные люди в такие дни не ходят на работу, а если ходят, то не включают компьютер. И не вскрывают почту, как электронную, так и обычную. Сколько, выходит, он правил нарушил? Целых четыре. А если учесть, что компьютеров было два, дома и на работе, то и все пять. Вот и получил. На полную катушку.
Неприятности начались с утра, вернее, с письма, с письмеца в конверте, погоди, не рви. Порвать-то он порвал, потом, со злости, да что толку? Если твой банк настойчиво напоминает, что у тебя третий месяц недопустимый овердрафт на счете, то тут перехватывай, где только сможешь, несколько сотен и беги в банк. А то ведь запишут, как грозятся, в ненадежные клиенты, здесь, в Америке, это страшнее судимости.
А овердрафт откуда? Алименты списали. Таньке, бывшей. Почему так получается? В России жили, не тужили, почти что впроголодь, но дружно. А как сюда приехали, так, насытившись, сразу ссориться начали. Вернее, Танька начала. Говорит, это оттого, что она все время дома сидела и ей не хватало общения. Но если все время дома, то где она своего нынешнего, Юджина, подцепила? И почему с ним она с удовольствием дома сидит, а по-английски как не говорила, так и не говорит, какое тут общение? Или все дело в том, что дом – свой?
Да бог с ней! Только подумал, как тут же получил от Таньки мейл. На рулише, естественно. Опять денег просит. Ромка, чадо их совместное, попал-таки в школьную баскетбольную команду, теперь ему супер-пупер форма нужна. Вот ведь врет и не краснеет. У них кредит за дом просрочен. Это он казался своим, пока ипотечный кризис не грянул. А ведь придется дать. Ромка в их редкие, строго оговоренные постановлением суда встречи и так смотрит на него, как на последнего жлоба. Мамкина работа.
Так и тянулись целый день, неприятность за неприятностью. Одна радость впереди маячила – зарплата. Она, конечно, вся уже наперед на обязательные платежи расписана, даже не хватает, но все же приятно. Что же они так затягивают с главным-то? До конца рабочего дня оставалось двадцать минут, в конверт еще не похрустывал в кармане. И тут вызвали к Большому боссу. Не к добру это, мелькнула мысль. Как в воду глядел.
– О, Питер! Рад тебя видеть. Как дела? Как всегда, лучше всех? Проходи. Располагайся. Скотч?
Радушие изливалось из Большого босса, компенсируя скороговорку вопросов, которые не подразумевали ответов. От «Питера» совсем заплохело. Нет, он, конечно, Питер, вернее, Петр, но так его никто не звал, это повелось еще с первого его американского места работы. Когда он представился по своему шутливому обыкновению: «Саров, Арзамас-16», – новые коллеги уважительно зашумели: «Как же, знаем! Арзамас-16, Саров! А звать-то тебя как?» Когда, наконец, разобрались, было много смеху. С тех пор и привязалось: Шестнадцатый. И только для официоза осталось: доктор Сарофф или Сароу, кто как прочитывал его сложную фамилию на лейбле.
– Боюсь, Питер, у меня для тебя плохие новости. Пятница, тринадцатое, ничего не поделаешь, –