ПРЕФЕРАНС ТОЛСТОГО – ФАРАОН ШЕКСПИРА. Владимир БуровЧитать онлайн книгу.
богов и других потусторонних сил – обязательно у Шекспира, как подача материала именно в 2-х временах:
– От Героя и от Автора.
Толстой делает также, так как иначе не получится, но сознательно принять не хочет, что не один он здесь распоряжается, даже в своем художественном произведении.
И кстати Король Лир сразу выигрывает для своей любимой дочери Корделии, которая только что отказала ему в единоличной любви – жениха, именно:
– По его любви, – ибо герцог Бургундский отказывается взять Корделию без приданого, а король французский берет ее – значит любит.
Ибо иначе получается, что человек:
– И так, без участия в суете Жизни, знает, что и как, и ему не надо применять конкретику жизни, что для даже:
– Угадывания правды, – ибо, как узнать, кто любит? Если не только так, как сделал Король Лир:
– Кто возьмет ее без всего, – как и во всех классических сказках.
Толстой, значит, считал, что можно и так просто ляпнуть:
– Их либэ дих, – ибо всё равно мы никого по-настоящему не любим, кроме, как в азарте проиграть свою усадьбу.
Получается, что именно Толстой, а не Шекспир, принимает Жизнь только за:
– Игру Теней, – однако.
Шекспир своими перспективами же указывает:
– Не один медведь здесь, на Земле, хозяин, и именно Жизнь нужна для того, чтобы разобраться:
– Как быть дальше, – думать, не гадая, в берлоге – не получится ничего.
Хотя Толстой, возможно, и думает:
– А ничего нового после бога и придумать нельзя. – Это явная ошибка, ибо человека бог создал не просто так, а как инструмент дальнейшего осуществления своих замыслов.
Толстой осуждает напыщенный язык Короля Лира, но не принимает во внимание, почему он такой:
– Король – это именно тот, кто только то и делает, что вещает:
– Вещает, однако, слова бога. – Он только трансформатор, и этой напыщенностью объясняет:
– Не я, а бог это пропел, так, что, да, можете, – но только:
– Аплодировать.
Весь Шекспир замешан именно на Вере в бога, а не только, как Толстой:
– На религии, – да, бог, но только тот, кто во мне.
Не только, – ибо:
– Бог – на Небе. – Где, если ошибаются, то редко, и главное, могут Будущим исправить ошибку Прошлого.
Толстой упрекает Короля Лира, что он не может же ж быть таким глупым, чтобы верить словам злых дочерей, и не верить Корделии, которая его любит.
Дак, мил херц, это не сказка про белого бычка, в которой человек сам и полагает и сам же всё и делает, а есть и другие, невидимые силы, решающие, что и как будет. След-но, да мало ли что она, Корделия, любила его, а вот таперь ей кто-то или что-то:
– Запрещает ей это делать, – хотя, авось, да, по-прежнему хочет. – Но!
– Не может-т. – Эту логику Лев Толстой просто не учитывает.
А в ней весь Шекспир.
Далее Толстой рассуждает довольно странно, что получается – по его – и писать