12/Брейгель. С. А. БелковскийЧитать онлайн книгу.
Розенберг.
Такому психотипу чужда любовь. Простите за неудачный каламбур, Любовь Дмитриевна. Поэтом становится человек, движимый одним их трёз великих чувств. А) Тщеславие. Б) Тоска. В) Смерть. Сначала он тоскует по настоящей жизни, потом – по настоящей смерти. Ну помните, как там. Сперва – я жить хочу, чтоб мыслить и страдать. А в зрелости – давно, лукавый раб, замыслил я побег. А слава, вот слава – это наше всё. Любой ценой.
Прекрасная Дама.
Разве я дала бы ему славу? У него своей достаточно было.
Доктор Розенберг.
Своей никогда не достаточно, мадам. Это как водка для пьяницы. Много не бывает. Сколько бы ни выпил, всё равно как будто недобрал. А потом не прибедняйтесь. Фамилия «Менделеев» – это не так мало. И не из литературной среды, а, так сказать, от серьёзных людей. Изобретатель той самой водки, к тому. Я забыл, у Вашего папы есть Нобелевская премия?
Прекрасная Дама.
Нет. Не успел. Три раза выдвигали. Говорят, Аррениус какой-то помешал. При дворе шведского короля. Интриги дурацкие, как всегда. Но вы же прекрасно знаете: мы с папой не жили. Мама была замужем за генералом.
Доктор Розенберг.
Для Блока это неважно. Никогда не важно было. Он живёт с брендами, а не телами. Наука называет это brand fucking. Прекрасная Дама – тоже бренд. Не более и не менее того. И Незнакомка. И Кармен. Если даже он спал с певицей, вряд ли это доставило ей удовольствие.
Прекрасная Дама.
Он говорил, что плотская любовь грязная по сути своей. Потому он кончает только с проститутками. Даже с блядьми не кончает. Типа… Ну, типа меня тоже. Но про блядей это он потом говорил, ближе к войне. Не вначале. Вначале он не умел так изъясняться. Он всю жизнь боялся мать свою. Александру Андреевну. Под конец её только перестал, и то не вполне.
Доктор Розенберг.
Но теперь-то вы не сомневаетесь, Любовь Дмитриевна, как совершенна плотская любовь. Она как Рафаэлева Мадонна в чаду тосканского заката. Так сказал бы я, если б был хоть немного истероидом, как все поэты. А по части блокова оргазма всё не так. Он просто ничего не хочет делать в постели. Он любит только, когда его трахают, не наоборот. Вот проститутки за деньги ему это и обеспечивали.
Прекрасная Дама.
Обеспечивали? В прошедшем времени? А сейчас…
Доктор Розенберг.
Он только что восстал из гроба. Пока неизвестно. Давайте подождём. А в смысле его секс-пассивности вообще мог бы предположить, что он латентный гей.
Прекрасная Дама.
Латентный что?
Доктор Розенберг.
Не стоит лишний раз повторять, сударыня. В наши времена таких определений не любят. Наш сапог свят, как известно.
Старуха.
Точно, точно. Все бабы у него были мужеподобные. Квадратные какие-то, ни дать ни взять. Проститутки только нормальные. А Любка. На кого похожа-то? На бегемота на задних лапах, вот на кого. Глаза – щёлки, нос – башмак, щёки – подушки. Ужас, ужас. Спина – широченная, сутулая. Как у грузчика. Голос – бас, чисто извощицкий. Что ноги, что руки – большие и толстые. И внутри неприятная, скверная, точно сломанная чем-то. Круглая