Великая княгиня Елизавета Федоровна. И земная, и небесная. Наталья Романова-СегеньЧитать онлайн книгу.
русые волосы. И во всем образе – необычайная живость. Это не серая мышка с потухшим и опущенным взором, как ее мать, а жизнерадостная бойкая белочка, притом, явно – общая любимица, и скорее всего – папина обожаемая дочка.
И действительно, судя по множеству воспоминаний, у нее был легкий и жизнерадостный характер, она часто смеялась, почти всегда улыбалась. Но иногда словно облачко налетало на ее беззаботность, взгляд девочки становился отсутствующим, витающим где-то в заоблачных высях. Но вот она уже снова здесь, среди близких и любимых людей, бежит рисовать или изучать буквы, вышивать, строгать. Ее восторгал Божий мир с его разнообразием цветов, птиц, зверей, людей, домов, улиц, деревьев. Сразу за их резиденцией начинались прекрасные сосновые боры, сквозь которые можно было дойти до самого Рейна. Ведь и сам титул ее семьи звучал как «Гессенские и Прирейнские».
С младенчества приученная к германской пунктуальности, чистоте и порядку, она любила во всем этот орднунг, который должен быть в крови у каждого немца. И который она наблюдала в новом герцогском доме. По желанию Алисы его выполнили в стиле ренессанса, наподобие английской королевской резиденции в Осборне. Интерьеры украшались творениями английских мастеров живописи и скульптуры. Частым гостем в Кранихштайне бывал Иоганн Брамс, он даже любил играть вдвоем с Алисой на рояле. А однажды здесь побывал и Рихард Вагнер.
Отца она обожала до самозабвения, такого веселого, добродушного, сильного и крупного, храбро воевавшего с ненавистными пруссаками, грабившими теперь их родной Гессен. Гордились дети и тем, что их папа мужественно спас во время бури утопающего. Жаль только, что, спутанный по рукам и ногам многочисленными заботами, военными и государственными делами, он не мог постоянно возиться с ними и большую часть времени отсутствовал. Зато когда бывал дома, мог часами забавлять своих детишек, даже в собственный кабинет пускал их, когда шаловливая волна игр докатывалась туда.
Лишь изредка детство омрачалось ссорами между отцом и матерью. Особенно запомнилось то ужасное время, когда разразилась франко-прусская война. Элле было шесть лет, и она прекрасно понимала, кто прав, кто виноват. Прусский канцлер Отто Бисмарк, желая отнять у Франции вечно спорные Альзас и Лоррен (по-немецки Эльзас и Лотарингию), спровоцировал французского императора Наполеона III, и тот объявил войну Пруссии. При всей ненависти к пруссакам, отец обязан был вступить в прусскую армию со своим гессенским войском и идти сражаться с французами. Он всеми правдами и неправдами отлынивал, ссылаясь на то, что обобранные пруссаками до нитки гессенцы не способны вооружиться. Даже у него, герцога, нет подобающего жеребца. Однажды, доведенный подобными терзаниями до кипения, отец во время завтрака швырнул на стол салфетку и стал кричать на Алису, что если ее мать королева Виктория настаивает, чтоб он отправился на войну бить французов, так пусть пришлет ему одного из жеребцов, коих огромное количество в десяти королевских конюшнях. Алиса сдержанно