Средство от болезней. 9 издание. Вячеслав Алексеевич ГусевЧитать онлайн книгу.
драться, в студенческие годы начал ввязывался в драки в среднем раз в неделю. И я понимаю, что это – его способ оставаться здоровым, не иметь какой-нибудь гипертонии.
Не блокированная и не социализированная агрессивность обычно не приемлется в обществе. Например, поступить в институт или победить на олимпийских играх можно, пригрозив своим конкурентам физической расправой. Это тоже проявление агрессивности, но оно не учитывает интересы общества, оно асоциально. Такая агрессивность регламентируется моральными нормами и различными законами. Причем законы – это всего лишь бывшие моральные нормы. Я в одной из своих статей выразил удивление, почему убийство на почве ревности является смягчающим вину обстоятельством в законодательстве многих стран, а на почве жадности – не является. Я повторюсь, что, на мой взгляд, смысл адекватного воспитания – в обучении способности учитывать и свои интересы, и интересы других людей, обучении способности управлять своей агрессивностью.
Я бы повторился, что блокирование любого движения энергии вовне может привести к заболеванию, не только тех импульсов, которые принято считать отрицательными:
Работа с длительно незаживающей трофической язвой на голени пациентки. В первый же день работы всплыло отношение пациентки к своему отцу. Ее отец являлся своеобразной язвой семьи. Он оставил мать и вел «не очень уважаемый образ жизни». Вместе с тем, он проявлял много тепла и внимания в адрес дочери. И сам очень нуждался в отношениях с ней. Пациентка отвергала все контакты с отцом и считала, что ненавидит его… Хотя тон голоса и слова, которыми она говорила об отце, мало был похож на ненависть в моем понимании. Я сказал ей о своем предположении. После этого началось постепенное раскрытие в течение нескольких сеансов подлинного отношения пациентки к своему отцу. Она постепенно, слой за слоем, с удивлением обнаруживала, что питает к нему самые разные, довольно противоречивые чувства, среди которых – и отвращение к его образу жизни, и жалость, и дочерняя обида, и, в конце концов, много любви и тепла. Оказалось, что просто признать все это, и даже исследовать свое отношение к отцу было совершенно недопустимо, поскольку являлось «предательством чувств матери». Все «запретное» в адрес отца, свободное, проявлялось в отношении к своей голени. Пациентка испытывала и отвращение, и жалость, и обиду, и любовь к своей «бедной, несчастной, многострадальной ноге».
В этой, как и во многих других работах, терапия состояла не в том, чтобы немедленно выразить все свои чувства в адрес отца, реального или воображаемого (гештальтистского «пустого стула»). Терапия заключается в признании себя, в признании правомочности своих импульсов, своих потребностей. Простое признание своих прав высвобождает связанную энергию, возвращает возможность естественной саморегуляции. Эта мысль еще не раз прозвучит в моей книге: признание какого-либо права не означает обязательную необходимость его применения.